Мартин О Кайнь - Грязь кладбищенская

– Обобобобожечки мои! О Джек! О Джек Мужик! Я лопну! Я лопну!..

– Ему трудно идти…

– Для него это честный обмен…

– Ему тревожно…

– Для него это честный обмен…

– Ему темно…

– Для него это честный обмен…

– Ему опасно…

– Для него это честный обмен…

– Но…

– Для него это честный обмен…

– …Дьявол побери твою душу, ты не расслышал бы там из-за лязга и грохота даже цеп Оскара [186] Оскар, внук Ойсина, сына Финна Мак Кумалла – легендарный воин ирландских фениев, сражался с врагами и демонами при помощи цепа. . Не расслышал бы, голуба…

– Нет ли писем от Бриана Младшего?..

– Благослови тебя Бог, голуба, ну конечно, человеку, который готовится в священники, больше делать нечего, кроме как писать письма в выселки на болотах. И почтальону больше приключений…

– А Нель на сколько-то слегла, Томас?..

– Ревматизм, голуба, ревматизм. Она встала вечером, когда я свалился…

– Она всегда была благодетельной женщиной, Томас…

– И я всегда то же самое говорил, Джек, что она была сердечней, чем Катрина…

– Бог накажет нас за все, что мы говорим о соседе нашем, Томас…

– Дьявол побери твою душу, у соседей тоже острые языки, голуба. Не будь она такой сердечной, она не предложила бы заплатить ни за крест Катрины, ни за трех детей Патрика, чтоб отправить их в колледж. Кстати сказать, сдались им эти колледжи. Вот погляди на меня!..

– Из всех денег, какие попадали ей в руки, не было ни пенни, что не пошел бы на доброе дело, Томас…

– Правда твоя, голуба. Я и сам частенько говорил себе, что, получи Нора Шонинь деньги по этому завещанию, она бы не просыхала ни единого дня в году…

– Бог накажет нас за все, что мы говорим о соседе нашем, Томас. Между нами с Нель никогда не звучало слова грубее “не дури”…

– Дьявол побери твою душу, голуба, она ведь выплакала по тебе целый ящик больших белых платков. Как есть выплакала, голубушка. Не говоря уже о прорве месс, какие она заказала за упокой твоей души. Люди говорят, она отдала нашему священнику двести фунтов прямо в руки, я уже не заикаюсь о том, сколько разослала священникам повсюду…

– Потыраны Господни, ведь сказал же Бриан Старший: “Уж если священники не поставят Сына Мужика повыше на райскую лестницу и не дадут ему хорошего пинка, чтоб он взлетел вверх, тогда уж я и не знаю, кто это сделает”…

– Дьявол побери твою душу, сын Черноножки, ты об этом и половины не знаешь. Ты и в пол-уха не слышал то, что они говорили про мессы. Мессы за душу Джека, за душу Баб, за душу Катрины…

– Милосердием сколько ни делись, оно не уменьшится, Томас…

– Вот в точности так и говорила Нель. “Удивительно, какую кучу денег ты отдаешь на помин души Катрины” – говорил я ей, когда мы обсуждали все это. “Добром за зло, Томас Внутрях”, – отвечала она…

– Бог накажет нас за все, что мы говорим о соседе нашем, Томас. Несчастная Катрина ничего не могла с этим поделать. Бедняжка терзается из-за того, что над ней нет креста…

– Дьявол побери твою душу, голуба, ты ведь и в пол-уха не слышал, как они рассуждали про кресты. Крест Катрины был готов и оплачен, но когда ты умер, Нель и Патрик решили, что отложат крест Катрины, пока ее и твой не поставят вместе…

– Потыраны , разве не сказал Бриан Старший, мол, неудивительно, что в мире такая неразбериха, если сколько денег разбазарили на старые камни…

– Дьявол побери твою душу, сын Черноножки, ты и половины всего этого не слышал. Уж не знаю, какая мне польза от этой их болтовни про кресты. Одни кресты с рассвета до заката и с ночи до утра. Человеку и капельку портеру выпить нельзя без того, чтобы не вспомнить про кресты. По собственной полоске земли не пройти, чтоб не показалось, что на каждом поле кресты. Когда я переселился к Патрику Катрины, там и вполовину не было столько разговоров о крестах. Очень им нужны…

– … Qu’il retournerait pour libérer la France …

– …А потом туда. А потом обратно. Ни дня не случалось, чтобы я не выпивал по крайней мере двадцать пинт…

– Ну их к Богу в душу, твои двадцать пинт! Я вот выпил дважды по двадцать пинт и еще две…

– Честное слово, голуба, доктор, которого привезла ко мне Нель из Яркого города, сказал, что это выпивка Пядара Трактирщика сократила мои дни. Так и сказал, голуба. “Клянусь душой, дружище, – говорю, – что это доктор велел мне пить”. – “Какой еще доктор?” – “Наш собственный доктор, награди его Бог! – говорю я. – Честное слово, дружище. Дочь Пядара Трактирщика тоже его слышала. Если вы мне не верите, зайдите к ней на обратном пути. Только, по-моему, доктор ни в чем не виноват, дружище. Я ведь пил всегда, и никакого вреда мне от этого не было. Но, клянусь душой, по-моему, дружище, во всем виноват священник. Дьявол побери твою душу, но я думаю, что мне от него вовсе никакой помощи не было”.