Иван Сабило - Последние каникулы

— Термос!..

— Какая неудача, — сказал Юра. — Как это случилось?

«Это я!.. Это я!..» — кричало внутри Олега, рвалось наружу. Подбежали Антон и Гришка.

Несколько секунд все пятеро молчали. Иван Яковлевич сказал:

— Вот и попили чайку на морозе… Но кто это сделал? — Он строго посмотрел на сыновей.

Антон взял из рук отца термос, повертел такой красивый и такой ненужный теперь корпус, покачал головой.

«Сейчас начнет отпираться, и тогда я скажу, что они носились тут, швырялись валенками. И все».

— Не знаю, — наконец проговорил он. — Не знаю, как это получилось, но, наверное, это мы, папа… С Гришкой тут носились да еще валенками кидались. Вот, и вмятина тут есть, на контейнере.

— Говорил вам, олухи, уймитесь! Как черти бешеные, только на привязи держать. Где теперь возьмешь такую колбу? Вы подумали?

Обедали без желания. Молча жевали каждый свой кусок. Олег ел колбасу без хлеба, поглядывал на Гришку и Антона. Те сидели молчаливые. Его удивило, что братья не отпирались. «Ну и ладно, раз это им так просто, — подумал Олег. — А мне сложно, мне стыдно. К тому же это их термос, им легче признаться. Если бы я разбил свой собственный, тоже признался бы…» Он больше не хотел оставаться на льду озера, но все же не осмелился сказать об этом вслух. Сказал Гришка. Сунул в рот очищенное яйцо, прожевал и обратился к Юре:

— Может, того?.. Все равно не ловится?

— Вообще-то у меня есть еще времени около часу. Но смотрите, я — как все, — сказал он Ивану Яковлевичу.

— Да, пожалуй… В другой раз приедем, — согласился Иван Яковлевич. Помолчав, спросил: — Что матери говорить будем — такую вещь расколошматили?

— Другой купим! — заорал Гришка и тут же с размаху шлепнул брата по затылку. — Это — за то самое! — крикнул он, срываясь с места. А тому уже давно надоело скорбеть о термосе, и он пулей помчался вдогонку.

Олег поднял рюкзак и зашагал к лесу. Вслед за ним потянулись Иван Яковлевич и Юра.

С половины дороги Олег отстал и шел к поезду последним. Ему было стыдно и страшно. Не могло успокоить даже то, что вроде бы все обошлось. «Нужно же что-то делать, — думал он. — Как-то освобождаться от неправды. Сейчас войдем в поезд, и, если они станут дальше заниматься кроссвордом, я подскажу им «амплитуду», — ухватился он за спасительную мысль. — И про клуб скажу…»

Но в поезде Антон и Гришка не стали доставать свой помятый, полустершийся кроссворд. Они сели друг против друга, прислонились шапками к стенкам вагона и уснули.

Иван Яковлевич рассказывал Юре о работе — он был машинистом башенного крана и строил дома.

Олег смотрел в окно. Ему было трудно понять себя, свое состояние; он стыдился встретиться взглядом с Иваном Яковлевичем.

Поезд пошел медленнее.

— Эй, рыбаки, пора на выход, — тронул отец Гришкино ухо.

Тот открыл глаза и весело проговорил:

— Сон сейчас видел: будто я — морж и в проруби плаваю, но не в воде, а в сметане!..

— К веселью твой сон, — улыбнулся Иван Яковлевич. — Мать устроит разгон за термос.

Они поднялись втроем. Антон взял ледобур, Гришка — рюкзак, отец повесил на плечо ящик.

— Там в кроссворде у вас — «амплитуда»! — почти выкрикнул Олег. — Помните, вы не могли угадать «размах колебания»?

— Да? — приостановился Гришка и полез в карман. Достал смятый листок, развернул. Пошевелил губами, вглядываясь, и засмеялся:

— Точно, подошло! Что ж ты сразу не сказал?

— Сразу не додумался, а только теперь. То есть, вы у меня и не спрашивали…

— Ты к нам приезжай, — пригласил Антон. — А то как разъехались по новым квартирам, так и расстались. Выясним, где мушкетерский клуб, и махнем в д’Артаньяны!

Олег хотел сказать, что он знает, где такой клуб, но братья, толкая и шлепая друг друга, ринулись по проходу…

Когда поезд пошел дальше, Юра спросил:

— Ну, как они тебе?

— По-моему, ничего ребята. Батя у них толковый.

— Знаешь, я решил подарить им термос. И самый лучший, какие только есть. Получу стипендию и подарю.

— Зачем?

— А люди они. Как бы это сказать? Щедрые, что ли?

— Они не виноваты, — сказал Олег.

— То есть можно и так сказать. Но все-таки разбили. И тут же признались. А батя вообще молодец…

— Это не они разбили.

— А кто?

— Я.

Юра смотрел на брата и улыбался. Он не верил, ждал объяснения. Но Олег молчал.

— Да ведь они признались?

— Вот именно. А разбил я… Помнишь, там ворона пролетала? Не видел? И села как дура недалеко от нас. Я хотел взглянуть, как она взлетит, и подкинул валенок. А он упал на их рюкзак.