Константин Коровин - «То было давно… там… в России…»

Какое унижение — как это все тяжело — стыдно и […] и зачем все это так?

Как страшно жить в непонимании. Какая же может быть ценность жизни, когда нет ценности возвышенной, когда нет у нее основ любви, дружбы, творчества, […], чести, что же тогда?

Адрес мой, по которому мне больше пишут, — это: 182 BA — Murat cetrée 102. Paris.

Не пишите, что Вас влекло ко мне сердце, а не голова, т. к. Вы забыли адрес, — это хорошо. Так как я Вам сознаюсь, что я не знаю, что на уме или на сердце? Теперь кругом так умно, что хочется немножко души и сердечности. Да и как-то мало его в наше время, а вот в картинах Сезанна чего больше — головы или сердца? Буду рад Вас видеть — когда Вы приедете?

Одни картины написаны среди ужаса и тревоги — неплохо. Это улицы у [P. S. Clent] при солнце.

Много бы я писал, если бы моя жизнь не была так растерзана. Желаю Вам всего доброго.

Уважающий Вас

Paris

7 сентября 1936 г.

ОР ГТГ. Ф. 97. Ед. хр. 148. Лл. 1–1 об. Автограф

16 декабря 1936 г., Париж

Дорогой и уважаемый Станислав Фадеевич.

Получил Ваше приветствие моей старости [375] 5 декабря 1936 г. К. А. Коровину исполнилось 75 лет. . Ваше письмо и Ваше доброе ко мне внимание принесли мне радостное чувство братства. Вы уехали, не оставили мне адреса, и в душе моей — больше стало одиночества. Меня больше никто не кормит устрицами и не спорит со мной о Сезанне, и мне некого больше обижать. Ведь такого не найдешь больше человека, который бы кротко выслушивал мою ерунду.

Куда Вы девались? Я — враг Вашего уныния. Вы были светлый друг мой среди большого сумасшедшего дома, в котором я живу. Письмо посылаю на адрес Вашей квартиры в Париже.

Всегда уважающий Вас и преданный Вам

Привет Вашей семье.

ОР ГТГ. Ф. 97. Ед. хр. 149. Л. 1. Подлинник

9 мая 1937 г., Париж

Дорогой Станислав Фадеевич.

Получил Ваше письмо и был очень рад ему. Я после болезни начал выходить, пропустил весну, не работал с натуры, да если бы и здоров был, нельзя было работать — сплошной холод и дождь.

Письмо Ваше было печально в том, что Вы говорите, что Вы занимаетесь трудом, к которому Вы приспособлены не были, и, по-моему, это мучительно, хотя, может быть, и здорово. А к чему Вы имеете призвание и что любите живопись[ю] заниматься, не можете из-за отсутствия денег. К сожалению, такая ерунда бывает часто, и здесь это чаще, чем у нас в России было.

Так как я был преподавателем 23 года [376] С середины 1880-х гг. по 1890 г. К. А. Коровин возглавлял живописную мастерскую Строгановского училища. В 1901–1918 гг. преподавал в МУЖВЗ в портретно-жанровой мастерской (до 1909 г. вместе с В. А. Серовым), в 1918–1919 гг. — во 2-х ГСХМ (бывш. МУЖВЗ). , то половина учеников не имела никаких средств, и некоторые были пятидесятилетнего возраста, так как поздно начинали учиться живописи, и преуспевали [лучше], чем 15-тилетние. Такого возраста был выдающийся Денисов [377] Денисов Василий Иванович (1862–1922) — живописец, график, художник театра; в 1897–1898 гг. учился в частной мастерской К. А. Коровина. , жанрист Орлов [378] Орлов Пимен Никитич (1812–1865) — живописец, ученик К. П. Брюллова. , Верхотуров [379] Верхотуров (Кондаков) Николай Иванович (1863–1944) — живописец, ученик И. Е. Репина. . Но странно, что они находили в России в скором времени, по поступлении в Академию, добрых людей, которые давали им на жизнь и учение. Но это была Россия. Здесь-то потруднее. Здесь и прекрасные художники путешествуют к праотцам с голоду, о которых после весьма жалеют и наживают большие деньги на непризнанных их произведениях, — Милле [380] Милле, Жан Франсуа (1814–1875) — французский живописец, график. Жил с семьей в Барбизоне, очень бедствовал. Известность пришла к нему в конце жизни. , Сизлэ [381] Сислей (Сизлэ), Альфред (1839–1899) — французский живописец, картины которого обрели признание только после его смерти. и композитор Бизе [382] Бизе, Жорж (1838–1875) — французский композитор, неудача первого представления оперы «Кармен» 3 марта 1875 г. так подействовала на него, что спустя ровно три месяца Бизе скончался. . И недавно мне рассказывали, забыл я имя художника, после смерти купили, кажется, […] за гроши, а продали за сотни тысяч. Черт на земле — это есть непонимание, что же с этим поделаешь! Маленькая странность: вот я в промежутках живописи, так как не охотник [до] праздности, пишу рассказы — это ведь искусство, литература. Пишу наитием, будто для каких-то несуществующих друзей. Пишу от любви к людям, не идейно, не поучая никого, а как художник. Так, за все десятилетия этого труда я не встретил ни одного печатного отзыва. Ни похвалы, ни брани. Немножко странно. А один мне прямо сказал, что Ваши писания — это просто так наитие, так всякий может, а это был писатель. Знаете, я был очень этому рад и сказал ему, что Вы правы, и узнал от него же, что он все читает, что я пишу, и я должен был сознаться, что прочел его один рассказ и не стал читать больше, так как это была скучная, условная литературщина. Недавно видел написанную Сегонзаком [383] Сегонзак, Андре Дюнуайе де (1884–1974) — французский живописец и график. картину — цветы, замечательно, верный рисунок цветов грубо раскрашен верным тоном краски. А краска цветов верна в контрастах, и это делает все. Желаю Вам доброго здоровья, а Леша [384] См. прим. 265 . и Анна Яковлевна [385] См. прим. 278 . Вам кланяются. Мой привет семье Вашей.