Уильям Сароян - Что-то смешное - Серьёзная повесть

— Я люблю мою маму. Я люблю моего брата, но больше всех я люблю моего папу.

— Почему? — сказала Фанни.

— Такого, как он, нет, — сказала Ева. — Он несет меня на руках. Он разговаривает со мной. Он рассказывает мне сказки. Он рассказывает мне смешные вещи, чтобы я смеялась. Он смотрит на меня, и это — самое лучшее. Он смотрит на меня, и я вижу, что он меня любит.

Они пришли к арбузным грядкам возле оросительного канала. Арбузов было всего несколько, и те маленькие, неуклюжие и какие-то грустные на вид.

— Вот этот годится? — сказала Ева.

— Для свиней, — сказала Фанни. — Это — брак.

— Как, разве это не арбуз?

— Арбуз, но забракованный, то есть с самого начала негодный. Он маленький, кривобокий и внутри не красный и не сладкий. Он бледный и почти без аромата. Но мы найдем хороший. Когда был сезон, мы собрали сотни хороших. Но всегда бывают еще несколько запоздалых.

Они пробродили среди грядок, и Фанни то и дело ударяла ногой по негодным арбузам и разбивала их, не смеясь при этом. Ева наблюдала за ней и дивилась, почему это Фанни не смеется, делая такие забавные вещи. Ева попробовала ударить по арбузу, но у нее это вышло не так, как у Фанни. Арбуз даже не треснул. Ева не тронула его больше, но посмотрела на него так, словно сознавала свою грубость и теперь раскаивалась. Бедный маленький «брак».

— Вот, — сказала Фанни. И нагнулась над довольно большим, длинным и гладеньким арбузом. Она постучала по нему костяшками пальцев, потом сказала: — Он спелый, очень. Мы сейчас разломаем его и съедим сердцевину. — Она оторвала арбуз от плети, взяла его в обе руки и направилась к оросительному каналу. Она подняла арбуз над травой, потом уронила его. Он треснул. Фанни просунула руку в трещину, разломала арбуз на две половинки, и вот он был перед Евой — весь красный с рядами мелких черных косточек. — Это твоя половинка, — сказала Фанни, — а это моя. Давай есть сердцевину.

— Хорошо, — сказала Ева. — И большое тебе спасибо, Фанни Уолз.

— Ах, — сказала Фанни, — до чего ты воспитанная. Ешь арбуз — и все. Дня через два он бы сгнил. Мы набрели на него как раз вовремя. — Она запустила пальцы в самое сердце арбуза и вырвала целую горсть его без единой косточки внутри. — Вот как надо это делать, — сказала она. — Вот как надо есть арбуз. Сердцевина — лучшая часть. — Она жадно съела все, что было у нее в руке, до последней крошки. Ева сделала то же, что и Фанни, и стала так же жадно есть сердцевину своей половинки.

Было сладко и вкусно, и сидеть там, где они сидели, было приятно: медленно текла вода по каналу, повсюду вокруг росла трава, и солнце уже зашло, но свет его еще оставался и сохранял цвет травы зеленым, а очертания листьев — четкими.

И хоть Ева и чувствовала, что живот ее набит до отказа и даже вздулся, ей всё же хотелось продолжать. К тому времени, когда она доела последнюю крошку сердцевины и еще немного от остатка арбуза, Фанни уже кончила и стояла в ожидании, так что Ева тоже встала, и они пошли доигрывать игру.

— Ох, эта Фэй! — сказала Фанни. — Она просто ни во что не умеет играть. Ведь мы были как раз там, за этой самой кучей, и только потому, что мы двигались вокруг нее, у Фэй не хватило чутья догадаться и поймать нас. Держу пари, что она до сих пор никого не нашла. Я на ее месте застукала бы всех за две секунды.

— Я знаю, — сказала Ева, ибо она не сомневалась, что Фанни так бы и сделала.

Было уже почти темно. Они медленно подошли сначала к оливе, потом к миссис Блотч.

— Где Фэй? — сказала Фанни.

— Кажется, где-то во дворе, ищет вас, — сказала миссис Блотч.

— Где Флора?

— Наверное, прячется.

— Где Рэд? — сказала Ева.

— Тоже, наверное, прячется где-нибудь.

— Фэй никого не может найти, — сказала Фанни. — Мы набрели на спелый арбуз и съели его сердцевину.

— Да, — сказала Ева.

Когда уже совсем стемнело, они увидели Рэда и Флору, медленно бредущих к оливе. А спустя минуту они увидели и Фэй. Сойдясь у дерева, они все посмотрели друг на друга и не сказали ни слова. Потому что игре пришел конец и потому что был уже вечер.

После того как они вернулись из церкви и пообедали, Уоррен Уолз рассказал жене всю правду о той ночи, когда он побывал у Сюзи.

— Я знаю, — сказала Мэй Уолз.

— Как ты можешь знать?

— Я просто догадалась.

— Когда?

— Когда ты приехал за мной в дом Дейда. И все-таки я отказалась поверить в это тогда.

— Мне жаль, Мэй, но я должен был сказать тебе.

— Я знала, что ты скажешь, но думала, что тебе понадобится больше времени.