Уильям Сароян - Что-то смешное - Серьёзная повесть

После завтрака Суон занялась девочкой — нужно было выкупать ее и одеть, а Ивен приготовил воду для мальчика в ванной комнате Дейда. Пока мальчик купался, Ивен Назаренус привел в порядок деньги, которые прошлой ночью дал ему Дейд. Среди них было довольно много пятидесяти- и стодолларовых бумажек, шесть или семь бумажек по десять долларов, целое множество — по двадцать. Он не стал считать деньги. Он сложил их аккуратно в две стопки, открыл бюро Дейда, выдвинул ящик и увидел в нем три пистолета. Он положил самый большой из пистолетов на стопки денег и задвинул ящик. Потом он достал свой бумажник и пересчитал имевшиеся в нем деньги: две бумажки по двадцать долларов, две по десять, две по пять и еще три доллара.

Мальчик выкупался и надел свой лучший костюм — из серой фланели. Когда они с отцом вышли в гостиную, Суон с девочкой уже ждали их там. На девочке было желтое платьице с вышитыми голубыми цветочками. Ее, как видно, сильно волновали и платье, и все это приключение, которое называлось «пойти в церковь».

На них на всех была новая и чистая одежда, и в том, как они вышли из дому и зашагали по дороге, была воскресная чинность. Но девочка вскоре устала, и мужчина взял ее на руки. Мальчик шел чуть впереди и все разглядывал траву. Женщина двигалась и говорила, как молоденькая девушка, и мужчина не позволил бы сейчас ни единой мысли, ни единому воспоминанию проскользнуть между ним и ритуалом, состоявшим в том, что они, вся семья, вместе. Он и с женой и с детьми разговаривал с радостью в голосе.

Они пришли в Кловис как раз вовремя, чтоб успеть поглядеть сначала на все три церкви, подумать и обсудить, какая им больше подойдет, и наконец выбрать и войти. Они остановили выбор на пресвитерианской, потому что хоть эта церковь и не была такой большой и красивой, как католическая, и не выглядела так трогательно одиноко, как методистская, но зато у нее были огромные окна с цветными стеклами, на которые Рэду и Еве захотелось посмотреть изнутри, и вообще всем им показалось, что с виду она как раз такая, какой должна быть церковь, — вся из дерева, белая, с чудной колокольней. И когда они были уже у самого входа, колокол зазвонил.

Они вошли и, пройдя через центральный придел, сели на скамейку в первом ряду справа, потому что Рэду и Еве хотелось сесть как можно ближе. Народу в церкви было на треть. Какая-то женщина играла на органе. Окон было четыре, и каждое из них — красивая картина, одна — голубая, другая — красная, третья — зеленая и четвертая — желтая. Свет, наполнявший церковь, сочетал в себе все эти цвета. Это было ослепительно великолепное и в то же время спокойное место.

Приключение началось с человека, появившегося из-за двери и остановившегося перед кафедрой, на которой лежала книга. Человек этот сказал несколько слов, потом все встали с мест, раскрыли книги и запели. Рэд с удивлением оглянулся вокруг. Пели все. Он услышал, как поет его отец, потом запел и сам, без слов, потому что в словах он пока не разобрался. Мать Евы пела тоже, и Ева запела вместе с ней. Она исподтишка кинула взгляд на Рэда, прыснула и прикрыла рот рукой. Глаза Рэда посмотрели на нее сердито, и она тотчас же приняла серьезный вид. Но только на минуту. Потом она снова прыснула и снова прикрыла рот рукой. Ее мать тоже чуть было не рассмеялась и тоже прижала руку ко рту. Глаза Рэда посмотрели сердито на них обеих.

Когда пение кончилось, они сели, и священник сказал еще несколько слов. Люди вокруг раскрыли на этот раз другие книги, священник снова сказал что-то, и тогда люди заговорили все вместе и что-то ответили ему. Священник выглядел очень величественно, и то, что он сказал, и то, что все вместе ответили ему люди, прозвучало тоже величественно.

Какой-то мужчина запел соло. Восемь женщин и восемь мужчин, стоявших позади него, пропели вместе с ним часть песни.

Потом священник молился и говорил много разных вещей.

А потом четверо мужчин в белых перчатках прошли туда, где стояли стопкой четыре деревянные тарелки, взяли их и протянули людям. Ивен Назаренус принял тарелку, положил на нее полдоллара и передал Рэду, стоявшему рядом. Рэд положил четверть доллара и передал тарелку Еве, Ева положила еще четверть доллара и передала ее Суон, и Суон положила свои полдоллара и держала тарелку до тех пор, пока мужчина в белых перчатках подошел забрать ее. А Рэд повернулся и наблюдал, как все это делалось.

Священник поднялся и заговорил снова. Он говорил долго, но все равно здесь было очень хорошо, потому что цветные окна оставались на месте и Рэд мог без конца смотреть на них и на людей тоже. Ева заснула. Суон опустила ее голову к себе на колени.