Сара Зарр - Джем и Дикси

Судя по тому, как Дикси затягивается, это не первая ее сигарета. Я не показала ей ничего нового.

Я решаюсь заговорить только после того, как мы делаем еще пару затяжек:

– Мама все выбросила.

– Что выбросила?

– Еду.

– Остатки с ужина?

Я затягиваюсь, выдыхаю белесый дым и наблюдаю, как он извивается призрачной змеей и уплывает сквозь решетку пожарной лестницы. Она так верит в мать.

– Всю еду, Дикси. – Я даю ей время осознать услышанное. – Я пыталась ее остановить, правда.

Мы обе замечаем странного мужчину на нашей улице, таращившегося на нас, и замолкаем, пока он не уходит. Дикси тушит наполовину сгоревшую сигарету прямо о пруты лестницы и бросает вниз так непринужденно, будто проделывала это сотни раз. Ее пробивает легкая дрожь.

– Она еще не спит? – тихо произносит она.

– Не знаю. Она ушла в свою комнату, – произношу я, выкинув свою сигарету. – Она сказала, что ей нужно побыть одной.

– Я хочу забрать все наши вещи из ванной, прежде чем она и их выкинет.

Сестра явно имеет в виду купленные отцом шампуни, тампоны и косметику. Когда она поворачивается, собираясь залезть обратно в окно, я думаю, что наш момент единения закончен. Но она оборачивается на меня и говорит:

– Пойдем.

Мы крадучись пробираемся вдоль по коридору. Дверь в ванную приоткрыта, свет включен. Затаившись, мы ждем и только через несколько секунд, окончательно убедившись, что мамы там нет, ныряем внутрь. Опустившись на колени, я копошусь в ящиках, вываливая наружу разноцветные упаковки. Тампоны, прокладки, шампунь и кондиционер с яркой надписью «Сияние и увлажнение» на этикетке – все летит на пол. Нагнувшись, я достаю банку с маской для волос, которую купила Дикси, бритвы, сыворотку для волос, которую я хотела попробовать. Через несколько минут все это исчезает в недрах найденного сестрой полиэтиленового пакета.

Тишина, стоящая в холле, режет уши. Мы чувствуем это одновременно. Протянув мне сумку с вещами, Дикси направляется к комнате мамы и тихо толкает дверь. Я следую за ней.

– Дикси, – шепчу я, – пойдем спать.

Мама лежит на кровати, раскинув руки. Она полностью одета, вокруг – хаос неубранной постели. Ее поза выглядит так неестественно, что по коже прокатываются мурашки. Что-то не так. Почему ее тело выглядит так, будто из него вынули все кости?

– Мама?

Дикси делает пару шагов к ней, но я тут же ее останавливаю:

– Она сказала, что ей нужно исчезнуть.

Дикси прекрасно знает, что это значит, но делает еще один шаг. Я стою в проходе, чувствуя, как ноги заливает свинцом.

– Я просто хочу проверить, дышит ли она, – тихо произносит сестра.

Я наблюдаю за тем, как сестра тщетно пытается добиться от мамы хоть какой-то реакции. Вглядываясь в фигуру сестры, склонившейся над мамой, мне на какой-то момент кажется, что я вижу себя, ту девочку, которой я была когда-то и которая пытается привести маму в чувство. В то время мы обе были всего лишь двумя маленькими девочками, которым было очень страшно.

Сейчас, много лет спустя, мама отталкивает от себя уже не мои руки, мямля что-то непереводимое.

– Мам, что ты приняла? – спрашивает сестра и повторяет, не дождавшись ответа: – Мам?

Я делаю еще один шаг вперед, и Дикси оборачивается:

– Все в порядке, она дышит. Помоги мне осмотреться.

Вздохнув, я наконец-то переступаю порог. В комнате стоит неприятный затхлый запах. Из приоткрытого на пару дюймов окна по полу расползается холод. Мы обыскиваем комнату молча, перебираем одежду, украшения, косметику. Один за другим мы обшариваем каждый ящик, каждую декоративную коробочку на комоде и на прикроватном столике. Дикси наконец-то находит то, что мы ищем, – небольшой полиэтиленовый пакетик с остатками порошка.

– Что это? – щурюсь я.

– Наверное, окси. Может, даже чем-то разбавленный.

Мы продолжаем поиски. Вытянув руку, Дикси шарит под матрасом до тех пор, пока не нащупывает еще что-то. На свет показываются несколько пакетиков, на этот раз пустых.

– А вот и старые. Видимо, ее запасы совсем опустели.

– Почему ты столько знаешь об этом? Откуда?

Дикси отвечает не сразу:

– Я принесла это для нее. Из школы.

Склонившись над мамой, она укрывает ее, натянув одеяло до самого подбородка, и уходит. Я следую за ней. Наверное, сейчас я должна быть шокирована, потрясена до глубины души. Но наша семья уже ничем не может меня удивить. Все, что я вижу, – всего лишь логичное звено в цепочке событий, которая тянется даже слишком долго.