Владимир Канивец - Крах диссидентки

— Всеволод, закрывай багажник и пойдем, а то к тебе очередь выстроится! — усмехнувшись, с беспокойством сказала Алиса. — Вон еще двое летят как на пожар. Пойдемте через дорогу, иначе они погонятся за нами по тротуару! Вот видите, Арсений, что делается, — продолжала Алиса, когда, нарушив правила перехода улицы, все трое оказались на противоположной ее стороне. — А не дай им — нарвешься на скандал! Жители американского ада знают, что дипломаты, лишь бы избавиться от них, дают деньги, и цепляются как репейники. Теперь идите за мной, разговариваем только по-английски. Я сделаю вид, что хочу что-то купить, вы сопровождаете меня.

И вот Арсений вступил в тот рай, где поселились иммигранты. На четырнадцатой улице «царство» тех, что приехали преимущественно из Европы, из славянских стран. Слышится русская, украинская, польская, сербская и другая речь, вперемежку с еврейской. Но этот язык не тот, на котором говорят в Израиле, а идиш, язык евреев, которых исторические волны разбросали почти по всему свету. Царство иммиграции было сплошным базаром, на котором продавалось, как во времена нэпа на одесской толкучке, казалось, все, что есть в мире. Но не такое, как в универмаге, новое и выглаженное, а заметно помятое, будто поношенное. Все эти товары выставлены на тротуарах так, чтобы покупатель задевал за них, спотыкался. Народ среди всего этого тряпья просто кишел. Все рылись, перекладывали вещи с места на место, примеряли, но почти ничего не покупали. Эта картина напомнила Арсению женщину, которая ходила на Бессарабку, когда ей хотелось квашеной капусты, и пробовала, какая вкуснее, пока не набивала оскомину. Может, и эти покупатели только оскомину набивают. («Тут, наверное, Вита покупала то тряпье, что посылала Алеше», — с отвращением подумал Арсений.) На этих бесконечных лавочках нет вывесок, не сказано, кому принадлежит товар. А на одной конурке, над дверью, большими буквами написано: «Слава богу, что вы нашли Колю!!!» Под тремя восклицательными знаками, на старой табуретке, сидел и сам Коля, внимательно поглядывая на клиентов, которые примеряют его товар: самые лучшие в мире (и самые дешевые!) дамские шубы. Не только американские, но и французские, японские, корейские… Арсений не дочитал до конца прейскурант — Коля опытным глазом узнал в нем человека, который не является жителем Америки — и, значит, может в самом деле что-либо купить. Вскочил со своего трона и, заискивающе улыбаясь, заговорил на ломаном английском языке.

— Вижу, господин хочет купить что-нибудь особенно красивое для своей госпожи, ведь она у него красавица, каких мало на свете! Да, все польки очень красивые женщины! — Решив, видимо, что Арсений поляк, Коля продолжал свою рекламную речь: — У меня у самого жена полька. О, она знает настоящую цену красивым вещам! Так что господин хочет купить?

На помощь Арсению, который не знал, что сказать и как отвязаться от дяди Коли, загородившего ему путь, пришла Алиса. Она взяла Арсения под руку, повела дальше. Арсений не оглядывался, но затылком чувствовал, с какой презрительной миной на обрюзгшем лице смотрел ему вслед Коля, который, видимо, прибыл сюда из Одессы, чтобы иметь здесь свой бизнес, свои миллионы в банке. Пока что, по всему видно, дела у мистера Коли идут не очень успешно, но он, должно быть, не теряет надежды, что будет иметь самый современный универсальный магазин в центре Нью-Йорка. А его дети, если родились в США, могут, по конституции, стать президентом Америки. Перспектива! Хочешь не хочешь, голова пойдет кругом.

Арсений облегченно вздохнул, когда они наконец выбрались из этого иммигрантского рая. Потерял ориентацию: где искать машину? Но Алиса уверенно шла вперед не останавливаясь. Возле одного магазина лишь замедлила ход и глазами показала на здоровенного негра, который, как монумент на постаменте, стоял опираясь на большую дубину, похожую на большущий пест. Этот страж не видит, кто и что стащил в магазине, где, как в разворошенной муравьиной куче, кто-то и что-то куда-то тащит, но уже сам вид его, должно быть, заставляет беречь свои ребра и профессиональных воров, каких тут больше, чем покупателей.

На лобовом стекле машины, прижатая щеткой, белела свернутая вчетверо бумажка.

— Вот и квитанция на штраф! — сказал Всеволод Тихонович. — Видите, как оперативно?

— Всеволод, давай поедем на набережную, там найдем место для машины и погуляем, — предложила Алиса.

— Не забывай, Алиса, что сегодня суббота, на набережной людей больше, чем в обычный день. Место для машины надо искать где-нибудь в узкой улочке Уолл-стрит, потому что клерки сегодня отдыхают, значит, там меньше транспорта, — заметил Всеволод. — А вообще ты права: вблизи набережной лучше было бы остановиться. Туда мы и поедем, может, повезет. Положил же мистер Коля в банк миллионы! Ого, повезло! Освобождается место. Прямо как в лотерею выиграли! Давайте поставим машину, выпьем кофе, а потом уж пойдем бродить. Принимается мой план? Чудесно! Тогда — вперед, на штурм небоскребов! Вот эти два «бруска» — тут торговый центр ньюйоркцы называют Близнецами. Выпьем кофе и сразу отправимся туда. Так, может, в этот кафетерий зайдем? — остановился Всеволод Тихонович возле здания из алюминия и стекла.