Владимир Канивец - Крах диссидентки

— Может, и женился? — въедливо поинтересовалась Вита.

«А почему я должен эти намеки слушать?» — разозлился Арсений, так как Вита задела самое больное место, и положил трубку. Телефон снова настойчиво зазвонил. Прибежала секретарь Люся, удивленно спросила:

— Почему трубку не берешь?

— Видишь, работаю! — показал Арсений пальцем на статью, лежавшую на столе, черную от правки.

— Вита мне позвонила, просит, чтобы ты взял трубку…

— Тебе звонила или редактору? — так же иронически спросил Арсений, как разговаривал только что с Витой.

— Мне… Ну, я, понимаешь… должна отвечать всем, кто звонит, — заметив, что Арсению неприятен Витин звонок к ней, оправдывалась Люся.

— Если позвонит еще раз, — предупредил Арсений, — передай ей, пусть к редактору обращается! Без разрешения редактора, скажи ей, я на работе не занимаюсь личными делами. Поняла?

— Ай! — махнула рукой Люся, надув губы. — Скажу лучше, что тебя уже нет в редакции!

— Самое мудрое решение! — засмеялся Арсений. — Я и в самом деле беру эту опостылевшую мне статью и исчезаю, а то и завтра ее не сдам. Редактору скажешь, если будет искать, что я ушел в библиотеку.

Вместо того чтобы уйти из комнаты, Люся прикрыла дверь и, приглушив голос до шепота, спросила:

— Слушай, Арсений, а правду говорят, что твоя Вита уезжает в Америку?

— Она уже там!

— Как?! — вытаращила глаза Люся. — Разве она сейчас из Америки звонила?

— А ты думала откуда? — сдерживая смех — таким комичным выглядело Люсино удивление — произнес Арсений. — Из Нью-Йорка! Из-за того я и не захотел с нею говорить! Тем более что у них там ночь, а у нас день. Спать надо, а не по телефону болтать. Все, Люся! Я исчезаю, а ты будь, как всегда, на страже моих интересов.

Арсений сказал Люсе правду: он отправился не домой, а в библиотеку, ему надо было проверить некоторые цифры в статье, а у него не было справочника. Домой вернулся поздно, выдернул телефонную вилку из розетки, лег спать. Долго ворочался с боку на бок, вспоминая короткий разговор с Витой. Что ей еще надо от него? И какая задиристая: сама набивается на разговор, а вместо того, чтобы смолчать, пылает гневом, ссорится. «Нет, дорогая! Так ты могла вести себя, когда не хотела меня слушать, — думал Арсений. — А если тебе что-то надо, то будь посдержанней. Я сдержанным был! Так прежде чем поговорить, поищешь меня, как я искал тебя!»

Проснулся рано, выпил кофе, сел перепечатывать отредактированную (собственно, заново переписанную) статью, чтобы отнести в редакцию, сдать в секретариат и уехать в командировку. Приказ редактор подписал, надо только получить документы и деньги. Командировка была в Жашков, по письму учительницы истории городской школы. Факты, которые приводились в письме, просились в фельетон, и он думал, изучив суть конфликта учительницы и директора школы, написать статью о проблеме воспитания не только учеников, но и самих учителей. И прежде всего, воспитания коллективом, воспитания в том микроклимате, какой создается в школе директором, как руководителем всего учебного процесса.

В Жашков Арсений решил выехать на своей машине, чтобы сэкономить время. Взял со стоянки машину и в девять часов уже был в редакции, сдал в секретариат статью. В кассе денег не было: в банк должны были идти только в двенадцать часов. Арсений взял у Люси командировочное удостоверение и отправился в свою комнату за портфелем. Уедет без командировочных денег, а вернувшись, получит в бухгалтерии положенное. Открыл дверь своей комнаты и удивленно замер: возле его стола сидела Вита. Увидев Арсения, она вскочила, притворно приветливо улыбнулась накрашенными губами, интимно-тихо проговорила:

— Здравствуй, Саня!

— Здравствуй! — ответил Арсений, которого неприятно поразили и ее притворная улыбка и тон.

— Ты не захотел говорить со мной по телефону, и вот я пришла, — продолжала Вита тем же интимным тихим голосом и так улыбалась, словно осчастливила его своим приходом. — Пришла потому, что нам надо поговорить.

— А у меня дел к тебе нет, — поймал ее на слове Арсений, решив сразу принять в разговоре все тот же иронический тон.

— Так у меня есть! — значительно громче сказала Вита, уловив иронию в его голосе.

— Какие же это проблемы возникли у тебя, что ты меня вспомнила? — спросил Арсений, чувствуя, что иронический тон успокаивает внутреннее волнение, всколыхнувшее душу, когда он увидал Виту.

— Прошу тебя со всей серьезностью отнестись к тому, что я скажу! — нахмурила брови Вита, и в ее голосе зазвенели слезливые нотки.