Владимир Канивец - Крах диссидентки

Поднимаясь на лифте, Арсений ощутил, как ускоренно забилось его сердце. А что, если она в квартире? Дрожащей рукой вставил ключ в замок, повернул, толкнул дверь. Глянул на ободранный пустой коридор и понял: Вита выехала. Конец. Прошел в ее комнату — голые стены. Даже гвозди, на каких висели картины и фотографии, вырваны. В спальне пусто. Сняты не только занавески и гардины с окон, а и карнизы. Что осталось в его комнате? Стол, диван, кучка книг — собственно, старые брошюры, которые он собирался сдать в макулатуру. Забрала и книги, нужные ему для работы. У гениального Марчука, должно быть, не было ни одного справочника, потому что он все знал. Арсений представил, как тот, спесиво задрав голову, победно ходил по квартире (а как же, пленил Виту!) — и все, как говорится, с мясом вырывал: на стенах от гвоздей остались большие дырки. Прихватил даже помойное ведро, что стояло на кухне. Возьмут и его, должно быть, с собой в Америку! Удивительно, Арсения не только не расстроил этот гангстерский грабеж квартиры, наоборот, в душе порадовался, что не ошибся: Марчук мелкий, жадный человек. А Вита в полной его власти. Ну что ж, придется ремонтировать квартиру, заново обживаться.

Арсений хотел сварить кофе, да оказалось, что, кроме старой кастрюли, посуды никакой нет. Это уже было смешно! Хорошо, что газовую колонку не сорвали, а то пришлось бы принимать холодный душ. О, и мыла нет. Надо все же съездить в магазин, купить необходимое…

Осталось еще две недели отпуска, но Арсений пошел в редакцию: не отдыхалось. Решил вернуться на работу, а потом, когда настроение станет лучше, использовать остаток. На работе, в редакционной суете, когда голова занята делом, время летит незаметно, меньше растравляют душу мысли, как дальше жить. Редактор обрадовался, увидев Арсения, он считал, что сотрудники могут, если они настоящие патриоты газеты, обходиться без отпуска. Хватит, мол, того, что ездят в командировки, дышат там свежим воздухом. Сам же он — непременно вместе с женой — каждый год ездил в Кисловодск, как говорили, «подремонтировать свой мотор».

— Ну чудесно! — радовался редактор, крепко пожимая Арсению руку. — Ну молодчина! Нам как раз нужно несколько публицистических статей на тему контрпропаганды! А еще лучше — памфлетов. Кстати, твою книгу памфлетов выдвинули на соискание премии Ярослава Галана! Я активно поддержал!

— Спасибо, — скептически усмехнулся Арсений, он не верил, что получит премию.

— Будешь благодарить, когда получишь! — заметив его усмешку, махнул рукой редактор. — Так ты был в родном селе?

— Да, у брата… — неохотно ответил Арсений, который личные дела не обсуждал с редактором, тот был вдвое старше него.

— Ну что там, не все выгорело? Спасут урожай эти дожди? — расспрашивал Иван Игнатьевич. Он был из тех руководителей, которые со знанием дела обо всем говорили и писали, хотя знание это черпали не из жизни, а из статей, из рассказов подчиненных. Выехать куда-либо в район, в колхоз, на завод у него не было времени. А главное — желания, ибо смотреть на свет божий он привык только через газетные полосы.

— Должны спасти, — неуверенно ответил Арсений.

— А как рыба ловится? — допытывался редактор. — Вот отдых! Смотришь на поплавок, и ни одной тебе мысли в голове! И засыпаешь, а перед глазами красный поплавок.

— Воды мало в Псле, — произнес Арсений. — Колодцы, родники пересохли.

— Вот беда маленьких речек. Гибнут они! Надо нам ударить в набат. Может, ты возьмешься за эту проблему?

— Можно попробовать. Но проблема эта сложнее, чем на первый взгляд кажется. Вот одна из таких: большие города выпивают маленькие речки. Что прикажете делать? Не давать городам воды?

Зазвонил телефон, редактор поговорил, положил трубку, сказал, не глядя на Арсения:

— Я тогда, помнишь, высказал недовольство, что ты ломаешь семью. А теперь вижу, ты мудро сделал, что вовремя порвал с Витой. Пока ты отдыхал, она тут с этим ненормальным Марчуком такие фокусы выкидывала, что ой-ой! — неодобрительно покачал он головой. Арсений промолчал, и редактор продолжил: — Ездили они в Москву, устроили там, на квартире такого же непризнанного гения, как Марчук, пресс-конференцию для иностранных журналистов. Говорят, они подали заявление на выезд за границу, а их — такие-сякие! — не отпускают! Обращались к самому президенту Америки, чтоб он помог им выехать, как они сказали, в «свободный мир». Ну, все радиоголоса буквально захлебываются — так, мол, у нас попирают права человека! Как это тебе нравится?