Томас Гарди - Взор синих глаз [litres]

– Да, рада, – отвечала она натянутым тоном. – Но я всегда думала, что мужчина переживает множество увлечений до того, как женится, особенно если он не женился в юности.

– Полагаю, так думают все женщины, и они правы на самом-то деле, когда судят о большинстве холостяков, как я уже сказал. Но заметное меньшинство тех, кто в любовных делах проявил себя дурак дураком, не может этим похвастаться, и это заставляет их чувствовать ужасную неловкость, когда они в конце концов решаются сделать предложение. Но в моем случае это значения не имеет.

– Почему? – спросила она смущенно.

– Потому что ты знаешь еще меньше моего о любовных делах и матримониальных договоренностях, и поэтому, если я сделал тебе предложение не совсем так, как надо, ты не станешь делать ненавистных сопоставлений, мысленно сравнивая меня с другими.

– Я считаю, что ты прекрасно его сделал!

– Благодарю тебя, дорогая. Но, – продолжал Найт смеясь, – твое мнение не может считаться мнением знатока, единственным мнением, которое имеет ценность.

Если бы она ответила: «Да, это так», и хотя бы отчасти вложила в слова тот жар, что сама чувствовала, Найт был бы немного шокирован.

– Если ты когда-нибудь прежде была бы помолвлена, – продолжал он, – то, думаю, твое мнение на мой счет было бы совсем другим. Но тогда я бы ни за что…

– Ни за что что, Генри?

– Ох, я просто собирался сказать, что в таком случае я никогда бы не доставил себе удовольствия просить твоей руки, ибо невинность, полное неведение в любви – вот в чем заключается твоя привлекательность, любимая.

– Ты суров к женщинам, не правда ли?

– Нет, я считаю, что нет. Я имею право потакать своим вкусам и поцелуй свой приберегал для невинных уст. Другие мужчины, которые не относятся к моему сорту, приобретают тот же вкус, когда становятся старше, но не находят своей Эльфриды…

– Что это за ужасный звук, который мы слышим по мере продвижения вперед?

– Всего лишь гребной винт парохода… не находят своей Эльфриды, как посчастливилось найти мне. Только подумать, что я нашел такой потаенный цветок здесь, в глухих травах на Западе, – девушку, для которой один мужчина значит то же, что множество поклонников для всех прочих женщин, а поездка на пароходике по Английскому каналу для нее то же, что кругосветное путешествие!

– И ты бы, – вымолвила она, и голос у нее задрожал, – расстался с леди… если бы вы с ней были помолвлены… и потому только, что у нее был всего ОДИН поцелуй до тебя… и ты бы… уехал прочь и порвал с нею?

– Один поцелуй… нет, едва ли из-за этого.

– Два?

– Что ж, я едва ли могу с точностью ответить на такой вопрос. Несомненно, если бы я узнал, что женщина обладает слишком большим опытом в этой сфере, я бы разлюбил ее. Но давай лучше подумаем о нас самих и бросим рассуждать о «если бы да кабы».

Одним словом, Эльфрида не препятствовала своим мыслям следовать совету «в догадках утешения поищем» [179] «А мы, чтоб отдых дать себе от мук, // В догадках утешения поищем» – Джон Мильтон, «Люсидас». Мильтон Дж. Потерянный рай. Стихотворения. М.: Художественная литература, 1976 / Пер. Ю. Корнеева. , и каждое слово Найта легло ей на сердце тяжелым камнем. После этого они долго молчали, глядя на черное таинственное море и прислушиваясь к странной песне беспокойного ветра. Когда ты отдаешься движениям морской качки на волнах, а ветер при этом не слишком жестокий и холодный, это оказывает успокаивающий эффект даже на тех, чей ум находится в крайне возбужденном состоянии. Эльфрида медленно откинулась на Найта, и, посмотрев вниз, он понял по ее тихому размеренному дыханию, что она провалилась в сон. Не желая тревожить ее, он продолжал сидеть неподвижно и испытывал сильное удовольствие оттого, что держал в объятиях ее горячее молодое тело, чувствуя, как ее грудь вздымается и опускается при каждом ее вздохе.

Найт тоже поддался дремоте, хотя продолжал оставаться начеку. Было приятно думать о том бессознательном доверии, что она питала к нему, и размышлять об очаровательной невинности той, которая заснула на груди любимого мужчины так бесхитростно и непринужденно. И тогда этот ученый чудак, непрактичный и склонный к размышлениям, постиг до конца, сколь огромна ответственность, что он принимает на себя, становясь защитником и руководителем столь доверчивого существа. Безмятежный сон ее души вселял спокойствие в него самого. Вдруг она застонала и беспокойно повернулась во сне. Вскоре ее бормотание стало отчетливым: