Иоганн-Фердинанд-Мартин-Оскар Мединг - Адъютант императрицы [litres]

Он спрятал кольцо и весело направился в артиллерийские казармы, где сообщил Шевардеву, что Мирович назначил исполнение заговора на следующий вечер.

Ушаков и здесь чувствовал себя легко и свободно: его друзья более не подвергались опасности, так как, благодаря находившемуся у него императорскому приказу, заговор будет уничтожен им в самом зародыше и таким образом участие в этом деле Шевардева и офицеров останется в тайне и никто не узнает об их преступном намерении.

Ушаков оставался довольно долго среди заговорщиков и с внутренним нетерпением прислушивался к обсуждению всевозможных предстоящих случайностей; наконец, когда уже совсем стемнело, он сел на лошадь и направился в Шлиссельбург.

По-прежнему за ним по пятам следовали друг французского ученого и молодой студент, живший в дом госпожи Леметр; снова оба они удалились, лишь только он миновал последние дома городского предместья.

Весело и бодро ехал Ушаков по темной дороге и наконец достиг сосновой рощи при повороте дороги, где несколько дней тому назад он был схвачен людьми Потемкина. Его взгляд скользнул по темным деревьям и счастливая улыбка пробежала по его лицу при воспоминании о происшествии, так сильно напугавшем его и вместе с тем положившем начало его благополучию.

Он поднял прикрепленный к седлу ятаган и залюбовался видом сверкавших в темноте драгоценных камней.

Он почти достиг уже выхода из леса, как вдруг совершенно так же, как и в тот вечер, сзади подскочили две темные фигуры и схватили под уздцы его лошадь. Снова испуг охватил его, но в то же время в его голов пробежала мысль, что, быть может, Потемкин послал этих людей с каким-либо известием.

– Что вам надо? – спросил он скорее с любопытством, чем с угрозою.

Однако ответа не последовало, а сбоку подкрадывались еще другие темные тени.

Тогда Ушаков выхватил турецкую саблю и, занося острое оружие над людьми, стоявшими у головы лошади, воскликнул:

– Говорите, черт возьми, или же я размозжу вам голову!

В ответ ему послышался жуткий, глухой звук, похожий на рычание дикого зверя.

– Ну, так вы поплатитесь за то, что не хотите отвечать, – крикнул Ушаков.

Он взмахнул оружием, чтобы поразить человека, державшего под уздцы фыркавшую лошадь, но в ту же минуту его потащили назад, накинули сзади петлю на его шею и затянули ее так крепко, что он едва мог испустить глухой крик.

Несколько фигур подскочило к нему и сорвало его с седла. Люди, державшие его лошадь, отпустили ее и животное стрелой помчалось прочь.

Ушаков отбивался с отчаянною силой, но несколько человек схватило его за руку, а двое поставили колена на грудь, чтобы лишить его возможности двигаться, и сильнее затянули петлю не шее. На губах несчастного выступила пена: глаза в нечеловеческом ужасе вышли из своих орбит, но напавшие все сильнее прижимали к земле конвульсивно вздрагивающее тело, петля затягивалась все крепче и в несколько минут злодеяние, скрытое покровом ночи, совершилось; Ушаков в предсмертной судороге, хрипя, испустил дух.

В продолжение всего этого ужасного дела убийцы не произнесли ни единого слова; слышны были только все те же жуткие гортанные звуки. Двое людей все еще держали веревку на шее Ушакова, третий – по-видимому, предводитель их – знаками отдававший приказания, нагнулся над убитым и обыскал карман его платья; в одном из них он нашел приказ об арест подпоручика Мировича и маленький сверток с кольцом. Он сунул то и другое в свой карман и затем приложил руку к сердцу неподвижного трупа, чтобы убедиться, что жизнь окончательно покинула тело. Затем он встал и, произнося все те же неопределенные звуки, указал рукою на шею удавленного.

Петля была снята. Двое людей подняли труп Ушакова и предводитель повел их к близлежащему берегу Невы, где они, пробравшись сквозь камыш, подошли вплотную к воде. Здесь они принялись раскачивать тело и затем, сильно размахнувшись, бросили его в реку. Раздался всплеск и на дно реки стал опускаться еще не остывший труп человека, который в безумной борьбе за блеск и почести ставил на карту жизнь и счастье других людей, который за минуту пред тем был уверен в исполнении своих честолюбивых надежд, а теперь, внезапно сраженный судьбой, поплатился собственною жизнью.

Темные фигуры быстро удалились в лесную чащу. Он отвязали своих лошадей, вскочили в седла и молча, наподобие мрачных привидений, помчались по дороге в Петербург.

Генерал Бередников совершил свой вечерний обход и нашел в Шлиссельбургской крепости все в полном порядке. Два преданных офицера, поручики Улузьев и Чекин, находились при Иоанне Антоновиче. Все постовые имели при себе боевые патроны, ночная смена была распределена и, вполне успокоившись насчет вверенной ему крепости, при неприступности которой, по его мнению, были излишни все предосторожности, предписанные фельдцейхмейстером, генерал вернулся в свою квартиру, находившуюся в среднем здании, во внутреннем дворе.