Эра Ершова - Самая простая вещь на свете

— А ты, что же, так никому и не нужен? — усомнилась Света.

— Я многим нужен, но возиться со мной никто не станет, и любить меня, как Варька своего алкоголика, никто не будет.

— Почему? Откуда такие мысли?

— Да потому, что так оно и есть. Я не даю никому привязаться к себе по-настоящему. Как только чувствую, что обо мне начинают заботиться — суп варить или, не дай бог, стирать-убирать, так у меня от скуки волосы дыбом встают. Ничто на свете не может заставить меня поцеловать женщину, которая выстирала мои носки.

Света засмеялась.

— Здесь не смеяться, а плакать нужно, — улыбнулся Иван. — Мне скоро сорок, а живу, как тинейджер.

— Вам просто нужно найти женщину с домработницей. Каждый будет занят своим делом — жена целуется, домработница стирает носки — и все довольны.

— Нет, нет, только не это! — шутливо испугался Иван. — Те, которые с домработницами, капризные, а я этого терпеть не могу, — и тут же серьезно добавил: — Мне бы такую, как ты… — Его лицо было так близко, что Света чувствовала его дыхание. — Тебя я даже без домработницы бы терпел. У меня такой женщины никогда не было…

— Какой? — прошептала Света, с трудом превозмогая желание дотронуться до его щеки губами.

— Такой, без недостатков. Вообще-то один недостаток у тебя есть…

Стряхнув с себя наваждение, Света изумленно приподняла бровь.

— Ты не моя, — печально произнес Иван и, тяжело вздохнув, откинулся на спинку кресла.

В этот момент в железном брюхе самолета что-то грохнуло.

— Шасси! — догадалась Света. — Прилетели! — Она смотрела испуганно, как растерявшийся ребенок, из рук которого вытягивают любимую игрушку.

По проходу поплыла стюардесса, оглядывая пассажиров с казенной улыбкой на лице. Убедившись, что в маленьком салоне бизнес-класса все в порядке, она исчезла за серой занавесочкой.

Света посмотрела в окно.

— Москва… — сказала она с тоской. Под самолетом открылись белые поля. — Как же я соскучилась по снегу!

Она повернулась к Ивану, физически ощутив на себе тяжелый взгляд.

— Интересно, если бы мы с тобой летели до Марса, нам бы хватило времени? — Он взял ее лицо в ладони и стал рассматривать так, как будто хотел и не мог поверить, что это не мираж. Света слегка отшатнулась и тут же почувствовала на губах поцелуй — требовательный и нежный. И в этом поцелуе растворилось все без остатка — и Германия с ее хмурыми жителями, и Даниель с непробиваемой душой, и Марина со всеми ее мерзостями. И даже Маша — пусть на мгновение — тоже перестала существовать.

— Я увижу тебя в Москве? — шептал Иван, пробегая по Светиному лицу губами. — Не оставляй меня! Я теперь без тебя пропаду…

Самолет приземлился, подали трап. На улице было темно и холодно. Они спустились в снежную московскую ночь, потом ехали на автобусе к терминалу, проходили паспортный контроль — все как во сне. В зале прилета едва не потеряли друг друга в толпе встречающих.

— Такси! Такси! Такси не нужно? — слышалось со всех сторон. — Такси, недорого.

— Сколько?

Потрепанный водитель окинул Свету опытным взглядом и, видимо, быстро что-то подсчитав в уме, произнес:

— Пятьдесят.

— Поехали.

— Ты не возражаешь, если я с тобой до Москвы доеду? — спросил Иван. — Меня встречать некому.

— Ну что же с тобой делать, — улыбнулась Светлана. — Придется довезти.

В салоне такси было темно и душно, водитель, плотно задраив окна, одну за другой курил нестерпимо вонючие сигареты. Хлипкая дверь подозрительно дребезжала, грозя в любую минуту раскрыться и вышвырнуть пассажиров на ледяной асфальт. Забытые, казалось, детали московского быта лезли в глаза, нос и уши, вытесняя волшебные ощущения от перелета Берлин — Москва.

Ивана как будто подменили. Он сидел хмурый, отвернувшись лицом к окну, и всматривался в черноту дороги. Света чувствовала себя глупо. Такого поворота она никак не ожидала. «Что все это значит? — гадала она. — Я что-то сделала не так?»

— Что с тобой? — наконец не выдержала Светлана и дотронулась до его руки.

— Ничего, — Иван отдернул руку.

— Ну, как знаешь, — Света отвернулась, сделав над собой усилие, чтобы не заплакать.

— Знаешь, о чем я думаю? — услышала она через мгновение.

— О чем?

— Вот почему все люди влюбляются как-то по-человечески — ликуют, радуются, а я каждый раз как воз на себе тащу.

— Каждый раз? И часто это с тобой случается?

— Редко, — серьезно ответил Иван. — А так, как сейчас, вообще впервые.

Она сразу же потянулась к нему, жадно впитывая его слова и откликаясь на них. С ней тоже такое впервые. Непостижимо. И все это случилось за какие-то два часа — срок, в масштабах человеческой жизни просто смешной.