Эрих Ремарк - Ночь в Лиссабоне [litres]

Я шел вконец пришибленный, отупевший, лишь крошечный уголок в мозгу был начеку, прикидывал, как бы смыться. Но куда там – таможенник хорошо знал свое дело. Шагал за мной на безопасном расстоянии, врасплох его не застигнешь, не нападешь, я бы и пяти шагов не пробежал, он бы немедля выстрелил.

На таможне он отпер крошечную комнатушку. «Заходите сюда. Ждите».

«Как долго?»

«Пока не вызовут на допрос».

«А сразу допросить нельзя? Я ничего не сделал, чтобы держать меня под арестом».

«Тогда вам не о чем беспокоиться».

«Я и не беспокоюсь, – сказал я, снимая рюкзак. – Стало быть, начнем».

«Начнем, когда мы тут будем готовы, – сказал таможенник, показывая превосходные белые зубы. Он выглядел как охотник, да и вел себя так же. – Утром придет нужный сотрудник. Поспать можете в этом кресле. Осталось всего-то несколько часов. Хайль Гитлер!»

Я осмотрелся. Окно зарешечено, дверь крепкая и заперта снаружи. Не сбежишь. Кроме того, за стеной разговаривали люди. Я сидел и ждал. Безнадежно. Наконец небо посерело, потом мало-помалу стало голубым и ясным. Я опять услышал голоса, запахло кофе. Дверь отперли. Я сделал вид, будто проснулся, и зевнул. Вошел незнакомый таможенник, краснолицый толстяк, с виду добродушнее охотника. «Наконец-то! – сказал я. – Спать тут чертовски неудобно».

«Что вы делали на границе? – спросил он и принялся развязывать мой рюкзак. – Удрать хотели? Или у вас контрабанда?»

«Ношеные штаны контрабандой не провозят, – ответил я. – Как и ношеные рубашки».

«Ладно. Тогда что же вы делали там ночью?» Он отложил мой рюкзак в сторону. Я вдруг подумал о деньгах, которые имел при себе. Если он их найдет, я пропал. Надеюсь, он не станет меня обыскивать.

«Хотел ночью полюбоваться Рейном, – улыбнулся я. – Я же турист. И романтик».

«Откуда вы?»

Я назвал пансион и место, откуда пришел. «Хотел нынче утром туда вернуться, – сказал я. – Оставил там чемоданы. Я снял комнату на неделю, с оплатой вперед. Не похоже на контрабанду, а?»

«Ну-ну, – пробормотал он. – Мы все проверим. Через час я зайду за вами. Вместе отправимся туда. Поглядим, что у вас в чемоданах».

Путь был долгий. Толстяк тоже оказался бдительным, как овчарка. Он катил рядом с собой велосипед и курил. Наконец мы добрались до места.

«Да вот же он!» – крикнул кто-то из окна пансиона. И тотчас передо мной выросла хозяйка. Красная как рак от волнения. «Господи, мы уж думали, с вами что-то случилось! Где вы были всю ночь?»

Утром хозяйка обнаружила мою нетронутую постель и вообразила, что меня убили. В здешних местах якобы шныряет разбойник, у которого на совести уже несколько грабежей. Поэтому она вызвала полицию. Полицейский вышел из дома следом за нею. Похож на охотника. «Я заблудился, – сказал я как можно спокойнее. – Вдобавок ночь была такая красивая! Впервые с детства я опять ночевал под открытым небом. Чудесно! Сожалею, что доставил вам беспокойство. К сожалению, я ненароком оказался слишком близко к границе. Пожалуйста, объясните таможеннику, что я здесь живу».

Хозяйка так и сделала. Таможенник был вполне удовлетворен, зато насторожился полицейский: «С границы? Документы у вас есть? Кто вы?»

На секунду у меня перехватило дыхание. Деньги Хелен лежали у меня в нагрудном кармане; если он их найдет, то заподозрит, что я хотел контрабандой провезти их в Швейцарию, и меня немедля возьмут под стражу. А что тогда будет, представить себе невозможно.

Я назвал свое имя, но паспорт пока не предъявлял, немцам и австрийцам в своей стране он не нужен. «Кто нам докажет, что вы не тот самый преступник, которого мы разыскиваем?» – сказал полицейский, похожий на охотника.

Я рассмеялся. «Тут нет ничего смешного», – сердито бросил он и вместе с таможенником принялся обыскивать мои чемоданы.

Я сделал вид, что расцениваю все как шутку, но толком не знал, как мне объяснить наличие денег, если дальше последует личный обыск. Решил сказать, что подумываю купить домик в здешних краях.

К моему удивлению, в боковом кармане второго чемодана чиновник нашел письмо, о котором я не знал. Этот чемодан я захватил из Оснабрюка, Хелен сложила туда мои давние вещи и привезла на машине. Полицейский достал из конверта бумагу, начал читать. Я напряженно наблюдал за ним, ведь понятия не имел, что это за письмо, только надеялся, что оно старое, ничего не значащее.

Чиновник крякнул, поднял глаза. «Ваше имя – Йозеф Шварц?»

Я кивнул. «Что же вы сразу-то не сказали?» – спросил он.