Ганс Андерсен: Сказка моей жизни [litres]

На улице я столкнулся о двумя хорошими «знакомыми», чтобы не сказать «друзьями», двумя из наших писателей, моими ровесниками. Они сейчас же заговорили со мною, но только не о празднике в Оденсе, а о моей зубной боли, и как я ни старался свести разговор на событие, доставившее мне столько радости, они упорно не поддавались. Это огорчило меня; я живо почувствовал, что они недовольны выпавшим мне на долю почетом. Услышал я затем и выражения искренней радости и сочувствия, услышал и такие слова: «Ваше счастье взбаламутило болото!» Некоторые из наших выдающихся писателей, из тех, что редко заглядывали ко мне, тоже порадовали меня изъявлениями их сердечного участия. Так, в числе первых посетил меня поэт Паллудан-Мюллер и высказался очень тепло и мило: «Почести, оказанные вам, оказаны чисто духовным дарованиям!» И это его особенно радовало. Затем он прибавил: «Никто из крупных поэтов, кроме вас, не сумел бы держать себя и говорить так хорошо и просто, как вы!»

В Копенгагене находился в это время и Бьёрнсон с супругой. Со слезами на глазах высказали они мне свою сердечную радость и участие. Бьёрнсон был также очень доволен тем, как я держал себя, и сказал, что прекраснейшей из всех моих сказок является речь, сказанная мною в ратуше – о трех моих посещениях ее. В высшей степени сочувственно высказалась о празднестве и даровитая г-жа Гейберг, применившая к моей матери датскую пословицу, до сих пор мне неизвестную: «И у бедной женщины может родиться богатое дитя!»

В вечер под Новый год все мысли мои сильнее, чем когда-либо, сплотились в одной благодарственной, благоговейной мысли о том, что даровал мне в жизни Господь. Ни один год не был для меня богаче радостями, чем этот последний. Что-то ждет меня за ним? И я молился: «Боже, дай мне силы с твердостью встретить грядущие испытания! Не оставь меня, Боже!»

Копенгаген, 29 марта 1869 г.

Этими словами, поставленными нами эпиграфом, А. заканчивает свою автобиографию. – Здесь и далее примеч. перев.

Слуга.

Сибони хотел сказать: «Jkke bange, du!», т. е.: «Не бойся», а у него выходило «Hikke banke, du!», т. е.: «Икать, колотить, ты!»

Знаменитый комик Датского королевского театра.

Главная роль в известной трагедии Эленшлегера.

Большой буковый лес в 14 верстах от Копенгагена.

Эрстед первый открыл электромагнитную силу.

Слово hun само по себе означает личное местоимение она, a den местоимение указательное, и ошибка оттого и произошла, что и первую часть слова Hunden – hun, заканчивавшую один лист, и вторую – den, начинавшую другой, – приняли за местоимения.

Вот содержание этого отрывка: «Судьи нужны, но судья должен помнить, что плод творческого гения есть плод своего времени и плывет по его течению. Критик стоит на страже искусства, когда он хвалит какое-нибудь произведение, но пусть дважды взвесит все доводы за и против, прежде чем осудить его. Хулить легко, разрушать чужие труды тоже, но трудно создать что-нибудь, могущее заменить разрушенное».

«Уважаемый коллега! Я бы с удовольствием нацарапал Вам здесь какие-нибудь стишки, но сегодня едва могу писать и мало-мальски сносной прозой.

Будьте здоровы и веселы. Желаю Вам приятно провести время в Италии. Научитесь в Германии хорошенько по-немецки и напишите потом в Дании по-немецки о том, какое впечатление произвела на Вас Италия. Это было бы для меня приятнее всего».

«Прощальный привет Андерсену.

Итак, ты уезжаешь из Дании, где тебя так баловали многие, уезжаешь прежде, нежели успел твердо стать на ноги, едва вылупившись из яйца. А нехорошо, если сын покидает отечество и уезжает в чужие страны прежде, нежели выучится как следует родному языку, – это ты и сам понимаешь. Да, это, право, нехорошо, что ты покидаешь маленькую Данию, где все-таки мало-мальски знакомы с твоими стишками. Тебе доставляло такое удовольствие читать их всем и каждому, а кто же будет слушать тебя за границей? О, ты соскучишься там! Помнишь, сколько раз ты вытаскивал из кармана свои стихи и читал их на Старой площади, в Кузнечном переулке и на перекрестках, где дул ветер? Помнишь, сколько раз ты подбавлял в чай водицы, читая без передышки свои водянистые стихотворения! И вот ты уезжаешь из Дании; ничего подобного не слыхано! Но бьюсь об заклад – скоро ты вернешься оттуда недовольный. Ты ведь не знаешь ни по-немецки, ни по-датски, еще меньше по-английски, а начнешь говорить по-французски – парижанин подумает, что ты говоришь по-готтентотски!» И т. д.