Ян Висе - Святая и грешница

Рано утром взошло солнце, небо оставалось чистым и синим. Но в нем не было сомнения. Кара Божия неизбежна. Он выберет только подходящий момент.

На вот миновала и вторая ночь, снова солнце взошло, и было снова тепло, и легкий бриз давал приятную свежесть. Народ заволновался. Спустя еще день стайка молодых парней забросала бы пророка камнями, если бы не защита добропорядочных граждан.

На третью ночь, еще до восхода солнца, пророк неожиданно исчез. Под покровом тьмы делатель погоды начал спускаться с горы. Поутру его фигура была еще видна, но никто не стал бросать камни ему вслед. Они все равно не достали бы, пророк был уже далеко. Делатель погоды благополучно спустился с горы. Но в город он не вернулся, и с тех пор никто его больше не видел.

Но многие горели желанием с ним повстречаться, многие из тех, кому пришлось сползать с гор и пробираться обратно в город.

Долгое время после этого возвращения редко какой мужчина появлялся на базарной площади, за покупками в основном приходили женщины. Но вскоре все было забыто и пошло по-прежнему. Жизнь потекла своим чередом, а в головах людей копошились новые высокомерные мысли.

Рассказчик раскусил меня. Мою гордыню заметили все. Только я ее не видел.

Я был готов простить ее! Но почему — простить? Имел ли я право прощать?

Это я должен просить у нее прощения. Я оскорбил Бога. Не смог обуздать гордыню. Высокомерие свое проявил, видите ли оскорбился как художник. Моя спесь теперь кажется мне отвратительной.

Это они должны прощать меня, Бог и Мария.

К счастью, вчера я не говорил с нею, не сказал о том, что думал. Я собирался просить ее покинуть дом. Но теперь мы покинем город вместе. Я не хочу принуждать Старейшин покупать картину, если они этого не желают. Я закончу ее в другом месте, далеко-далеко отсюда, чтобы освободить Марию от груза ее несчастного прошлого. Я буду заботиться о ней и ребенке.

Все будет по-другому.

Но опять все пошло не так, как было задумано. На сей раз беда оказалась непоправима, и снова в этом была моя вина. Сидя за своими записками, я вдруг почувствовал жар и озноб.

Я не в силах был идти к ней, прилег на свое ложе в забытьи и не знал, где я и что я. Так я пролежал почти целый день, отдельные звуки с улицы короткими взрывами отзывались в голове. В комнате было темно, сознание возвращалось ко мне урывками.

Только на следующий день я почувствовал присутствие женщины. Ее материнские руки умывали меня, с нежностью гладили пылающий лоб. Когда мои глаза начали что-то различать, я увидел, что это была Мария, и чудное волнение охватило все мое ослабевшее тело.

Долго она прятала свое лицо от меня, но я пристально смотрел на нее и понял, что она знала все. Теперь мне стала понятна та горечь в ее лице, что поразила меня при первой встрече. Снова я был сражен ее красотой, той чистотой, что ореолом светилась вокруг нее.

На мгновение пронзила мысль:

Так же выглядит и Святая Мадонна. В ушах будто слышался голос рассказчика:

«Продолжает ли она верить, что избрана Богом?»

Теперь я знал ответ. Да, она верила, потому что сам Бог повелел моим устам сказать ей это. Верила с того самого момента, когда я остановил ее на улице и сказал ей эти слова. Да, она верила.

Когда я снова заглянул ей в глаза, знания в них больше не было, была одна безграничная грусть и печаль. Ведь я обманул ее.

Все будет не так, Мария.

И я впал в забытье.

Было уже за полночь, когда она пришла ко мне. Она легла подле меня, и, когда я обнял ее нагое тело, я понял, что хотел этого с самого начала, как только увидел ее.

Ярость, скопившаяся во мне, исчезла. Она была со мной, ее тепло и нежность обволокли меня.

Свободный от сжигавшего меня последнее время беспокойства, лежал я и чувствовал, как ее ласки вызывают во мне ответное желание. Желание брать, желание самому быть добрым и давать, ласкать бесконечно это теплое тело, ощущать близость другого человека и чувствовать, как в нем пульсирует кровь, желание слиться воедино и не разлучаться никогда, никогда.

Я любил. Я впервые понял, что это такое. Она была чиста в своей любви. Исчезли стыд и позор, о которых я думал раньше. Я любил Марию.

Сегодня я проснулся бодрым и здоровым. Я знал, что силы возвратились ко мне, не только физические, но и творческие.

Марии не было возле меня, но я все равно чувствовал ее близость.