Ян Висе - Святая и грешница

Она также приметила, что чужеземец посматривает на нее, случайно их взгляды встретились, и он улыбнулся ей. Она покраснела и опустила глаза. Снова охватило смутное беспокойство.

Но вечер подходил к концу, гости допивали свое вино и, пошатываясь, разбредались восвояси. Наконец, в зале остался только чужеземец. Он позвал хозяина траттории и спросил, нельзя ли остановиться ненадолго в этом доме?

Хозяин ответил не сразу, решил поторговаться. Все комнаты, кажется, заняты, соображал он. Но звонкая монета решила дело. Хозяин вспомнил, что есть одна свободная комната на чердаке. Чужеземец поблагодарил его и спросил, можно ли еще посидеть, пока есть вино в бокале.

«Сидите, сколько хотите, — сказал хозяин, — только я иду спать, и жена моя тоже».

Он позвал девушку и велел ей прислуживать, на случай если гость чего пожелает.

Быть может, он слегка подмигнул чужаку, когда, уходя, желал ему доброй ночи. Кто знает.

Свечи почти догорели, и только на столике, за которым сидел чужеземец, светится фитилек. От легкого сквозняка пламя его беспокойно мечется по белым стенам. Мужчина молча склоняется над столом. Полусонная девушка сидит на скамье возле кухонной двери.

Но вот он зовет ее. Не грубым окриком, к которым она привыкла, а дружески. Она тотчас вскакивает и спешит к гостю.

Желает ли он еще вина, спрашивает она. Он отрицательно качает головой и движением руки предлагает ей сесть рядом. Она нерешительно садится на скамью напротив чужеземца.

Она сидит опустив голову, в полной растерянности. Она устала, однако чувствует себя взбудораженной. Еще несколько секунд проходит в молчании.

Но вот он начинает говорить, расспрашивает ее о том о сем. Хорошо ли ей живется в этом доме? Тяжела ли работа? Она отвечает тихо и неохотно, но чувствует его доброжелательность и вспоминается ей приветливость ушедшего вечера.

Однако отчего-то ее охватывает беспокойство. Она вся дрожит.

Подняв голову, она встречает пристальный взгляд черных глаз гостя. Девушка сама не понимает почему, против своей воли вдруг начинает говорить. О работе на износ, о пинках и кулаках. В первый раз в жизни она доверяется чужому человеку.

Он слушает ее внимательно, улыбается, иногда покачивает головой. Никому, никому она не рассказывала об этом, даже своему жениху.

Он как бы угадывает ход ее мысли: «У тебя есть друг?» Она кивает головой, краснеет и рассказывает: что он на пять лет старше ее, ремесленник; что он каждый день приходит в тратторию обедать, чтобы хоть немножко побыть с нею.

Теперь гость слушает ее и согласно кивает головой. Вдруг он поднимает руку и очень бережно и осторожно накрывает ладонью ее руку, лежащую на столе.

Она вздрагивает в испуге и убирает руку со стола. Он будто ничего не замечает.

«Поздно уже», — говорит она, но сразу же замолкает. Служанка не вправе указывать гостю на время.

«Да, — говорит он, — но мне надо тебе кое-что сказать».

Он внезапно встает и берется за кувшин.

«Где у вас вино?»

Она вскакивает со скамьи и хочет взять кувшин. Он отстраняет ее мягко, но решительно и подталкивает снова к скамье. Потом зажигает свечу и уходит. Когда он возвращается, она сидит, обхватив голову руками. Она тотчас же выпрямляется.

Он принес с собой еще один бокал, наполняет его до половины вином и подает ей. Она берет его, но сразу же ставит на стол. Он наполняет свой бокал и протягивает ей, предлагая выпить вместе. Она неохотно поднимает бокал, отпивает глоток, но вино ей не нравится, и она ставит бокал на стол.

Чужеземец молча осушает бокал за бокалом. Иногда встряхивает головой и снова сидит тихо, как бы о чем-то размышляя.

«Послушай, — говорит он, — у меня есть для тебя весть». Еще секунду он колеблется, потом продолжает говорить. Чувствуя, что его торжественные слова лишают ее последних сил, она опускает голову.

«Смотри на меня», — говорит он властным тоном. Она повинуется — снова этот цепкий взгляд, жгучие темные-претемные глаза впиваются в нее.

«Я послан тебе Богом. Ты — избранница Его, ты должна родить Ему сына, который пожертвует собой, дабы искупить грех человеческий. Дева должна выносить его, и ты удостоена этой чести. Я — Гавриил, архангел Божий. Его семя несу я тебе».

Он не спускает с нее глаз. Ее лихорадит. Тело бьет дрожь. Она в полном изнеможении. Когда чужеземец теперь берет ее руки в свои, она не отдергивает их. И не отворачивается, когда он гладит ее по волосам, потом по плечам, а потом все ниже и ниже. Она начинает тихонько всхлипывать.