Авраам Иегошуа - Дружественный огонь [litres]

Моран достал металлическую мерную ленту и вытянул ее по верху шахты. «Осторожно здесь, – крикнул ему отец, – держись подальше от края». Вспышка сладостного воспоминания вернула его вспять, на тридцать лет назад, к ночи, полной страсти, результатом которой и стал его сын. И что это была за реплика об «истинной страсти», что она имела в виду там, в аэропорту, когда они расставались. Была ли то несбывшаяся мечта женщины, уже, увы, немолодой, и скрытый вызов мужчине, который сражался за возможность предаться любви в дни, предшествующие ее отлету?

Моран еще немного удлинил ленту. Ему хотелось убедиться, что истинный размер шахты не соответствует тому, что было запланировано при проектировании, что, в свою очередь, было вызвано идеей поставить дополнительно еще один, пятый лифт, так сказать, персональный, для самых избранных посетителей пентхаузов – «люкс», при пользовании которым клиент или посетитель сохранял бы полную анонимность.

Яари поинтересовался у прораба, что он думает о подобном варианте. «Ведь если мы и сумеем установить этот пятый лифт, уложившись при этом в сметную стоимость четырех, что это будет за лифт? Маленький и тесный, в него поместится один человек – вот и все? Верно?»

– Верно, – согласился прораб. – Один. И, предпочтительно, не слишком толстый. Но ведь для заказчика размер этого «особого» лифта не так уж и важен. Главное – чтобы он был. И чтобы работал.

Просвет в облаках позволил солнечному лучу оказать помощь Морану, который, похоже, не был доволен результатами своих исследований. «Вы уже на четыре сантиметра урезали проектную ширину, – сказал он прорабу. – И если вы продолжите возводить эту шахту под таким углом, в конце концов она окажется на пятнадцать сантиметров короче. И куда в таком случае вы собираетесь втиснуть пятый подъемник?

Он громко щелкнул металлом измерительной ленты и убрал ее обратно в чехол, сунув все вместе в карман, после чего стряхнул строительную пыль с ладоней. Потеря нескольких сантиметров нисколько не огорчила Яари. «Мы все уладим», – заверил он сына и крикнул китайцу, загипнотизированно уставившемуся на море, чтобы тот открыл желтую кабину лифта и опустил их на землю. И в то время, как он окидывал взором неутомимо растущий город, Яари думал не о нем, а об одной путешественнице, находившейся очень далеко от него, несомненно уставшей, может быть, изможденной от бесконечно долгого ожидания в невзрачном помещении для транзитных пассажиров, на которое он сам ее обрек. Но его не оставляла надежда, что взгляд ее сияющих глаз, ее улыбка, словом, вся она, неизбежно привлекут чье-нибудь сочувственное внимание, которое поддержит и поможет ей.

Так оно и вышло. Едва лишь мягкая экваториальная мгла стала наползать на узкие бойницы окон, ее привело в себя шумное появление новых пассажиров, собравшихся лететь тем же рейсом. Стюард транзитного зала написал номер самолета и название рейса, а также номер выхода на посадку и наименование конечного пункта полета, используя для этих целей старинное, но проверенное средство: кусок мела и маленькую черную грифельную доску, после чего повесил произведение своего искусства на дверь, предназначенную для выхода. Даниэла использовала представившееся время для того, чтобы оценить (для себя) человеческие качества своих возможных попутчиков – как белых, так и черных, – стараясь запомнить и отметить тех, кто мог бы послужить надежной опорой в случае, если бы (все равно почему) ее зять не появился вовремя в аэропорту, оставив ее наедине с проблемой, как добраться и отыскать его в этом его Морогоро.

А пока она отправилась в дамскую комнату и принялась неторопливо и методично приводить в порядок свой макияж, не без интереса разглядывая свое отражение в зеркале, для которого определение «почти четкое» звучало бы невероятным комплиментом. Когда голос по репродуктору объявил о начале посадочной процедуры, она не стала тянуть (как обычно делала) время, чтобы дождаться, пока очередь станет возможно более короткой, но наоборот – с непривычной для себя быстротой покинула туалет, чтобы на этот раз оказаться в числе первых. И когда контролер попросил ее показать паспорт, она вручила его ему с полной готовностью.

Все было в порядке.

Кроме одного.

Посадочный талон отсутствовал.

Очередь послушно ждала, давая улыбающейся милой даме достаточно времени, чтобы та могла разобраться с паспортом и сумкой. Когда же первая попытка не увенчалась успехом, ее с необыкновенной важностью попросили постоять в стороне и поискать то, что ей было нужно, более тщательно. Бумажный талон на посадку. Она могла бы рассмеяться, но удержалась. Посадочный талон! Есть ли о чем говорить. Клочок бумаги! А нельзя ли просто обойтись без него?