Джои Гебель - Пытка для гения

Наверняка вам хорошо знакомы имена страдальцев, обреченных душ, величайших творцов всех времен и народов: Достоевский, Золя, Китс, Кольридж, Браунинг, Дикинсон, Тулуз-Лотрек, Рильке, Кафка, Вулф, Джойс, Манн, Лоуэлл, Плат, Робинсон, Ларднер, Лоуренс, Паунд, Тул, Берлиоз, Бетховен, Шуман, Ван Гог, Мюнш, Ротко… Истинно артистические натуры подвергали себя мукам без помощи «экспериментов», которые смею предлагать я. Если мы сумеем отыскать подходящую личность, возможно, не потребуется и особых манипуляций.

Мы найдем того, кому сама судьба предназначила быть страдающим художником, сведя к минимуму наше вмешательство в его жизнь. Я прошу вас о том, чтобы вы причиняли Человеку Возрождения созидательную боль, причем в самых гуманных и благотворных для него формах. То есть вы должны обеспечивать ему следующие условия: 1) одиночество; 2) вдохновение; 3) непрерывность творческого процесса. Технические детали уточним позднее.

Разглашать какие-либо сведения, связанные с проектом, строго запрещается. Если вы примете наше предложение, то поклянетесь соблюдать секретность.

Наконец, за все муки, которым вы подвергнете нашего питомца, вы окажете ему помощь в ином. У него всегда будут еда и кров. Когда ему захочется поделиться проблемами, вы должны быть рядом, чтобы выслушать и подтолкнуть в верном направлении. Наш гений бесплатно получит ценнейшее образование. Мы не допустим его смерти. Согласитесь, в любой другой ситуации он не имел бы подобных гарантий. Более того, в отличие от прочих страдающих художников результаты труда вашего подопечного непременно дойдут до публики. Он поймет, какое это наслаждение — делиться талантом с целым миром. Ваша обязанность — следить, чтобы автор не слишком заносился и не находил удовлетворения в своем положении.

Мне известно, что до отчисления из колледжа вы изучали историю. Вот вам напоследок информация к размышлению: а что, если бы Адольф Гитлер все-таки состоялся как живописец, которым всегда мечтал стать? О, какой мощью обладает искусство; сколько смертей и трагедий в свое время мог бы предотвратить хороший агент или менеджер!

Клянусь вам, моя цель — сделать мир лучше. Пожалуйста, помогите мне в этом.

Конфиденциально,

Фостер Липовиц

P.S. Если вы откажете умирающему старику в поддержке его проекта, убедительно прошу молчать о том, что вы узнали. В противном случае последствия могут быть непоправимы.

Письмо, отправленное мне Фостером Липовицем

Я позвонил Силвейну и сказал, что принимаю предложение. До меня дошло: если я сейчас упущу эту экстраординарную возможность, мне не останется ничего иного, кроме как искать настоящую работу, постоянно переписывать свое резюме и вести серенькое существование. Я не хотел, чтобы моя жизнь свелась к бесконечным выплатам кредитов, а мечтал заниматься чем-нибудь значительным. После письма Липовица я понял, что серьезных причин для отказа от работы у меня нет. За исключением моральной стороны дела.

Я поставил Силвейну одно условие: никогда не требовать, чтобы я совершал в отношении моего подопечного какие-либо действия, результата которых так или иначе не испытал на себе. В свое оправдание я провел аналогию с полицейскими: во время учебных тренировок их заставляют распылять себе в лицо слезоточивый газ, дабы они знали, какую боль причиняют жертвам.

Силвейн передал мои слова остальным посвященным в тонкости проекта — Липовицу, Ричарду Резнику и Дрю Прормпсу. Резник, миллионер и бессменный адвокат Липовица, также испытывал жгучее недовольство состоянием сферы развлечений. Прормпс был директором по маркетингу «Ай-Ю-Ай-Глоуб-Тернер»; Липовиц сам назначил его на должность вице-президента «Нового Ренессанса». Все трое согласились с моим условием.

К несчастью для Вайноны, когда-то у меня была собака, и ее сбила машина.

Одно из моих самых ранних воспоминаний — раздумья о смерти, которые посетили меня во время семейной поездки в автомобиле. Мать, отец, брат и я в тесной машине ехали по федеральной автомагистрали в Диснейленд, и, глядя в окно, я представлял себе, что произойдет, если кто-то из них, а то и все сразу умрут. Кажется, мне сказали: «Харлан, ты чего-то совсем притих», но я не мог освободиться от этих мыслей и нагнал на себя жуткую тоску.

Смерть для меня — нечто колоссальное. Ее не обойти, не объехать, от нее никуда не деться. Она больше любой вещи или понятия и в два раза огромней, чем жизнь. Смерть незаметно управляет каждым движением и зверя, и человека. И тот, и другой всю жизнь борются со смертью. Им суждено насладиться лишь крошечной частичкой материального мира, потому что смерть сужает время и пространство. Религии возникли для того, чтобы оправдать смерть, превознося загробную жизнь. Смерть есть конечный предел, но она же способна служить сильнейшей мотивацией.