Джои Гебель - Пытка для гения

Однако убийцы так и не пришли, и мой параноидальный страх начал постепенно ослабевать. Я снова стал жить под настоящей фамилией и обзавелся паспортом. Я осуществил свое давнее желание и уехал в Европу, благо финансы позволяли. Я жил в отелях Германии, Италии, Испании и Франции. Десять лет назад я обосновался в Лондоне, здесь живу и по сей день. Мой дом — «Трафальгар Хилтон»

Мать и брат с семьей каждый год приезжают ко мне, а я время от времени гощу у них в Сент-Луисе. Несмотря на расстояние, которое нас разделяет, я решил навсегда остаться в Лондоне. Я надеюсь умереть в этом самом отеле. Могло быть и печальнее — у Юджина О’Нила, к примеру, с гостиничным номером связано и рождение, и смерть.

Несколько лет я жил на деньги, которыми поспешно набил «бардачок» автомобиля в день нашего бегства. Их хватило надолго, так как я редко выходил куда-либо и радовался ощущению легкого голода. Позднее у меня появился стабильный источник дохода: в свет вышла моя книга. Я написал ее под псевдонимом Франц Зандлер. Книга представляла собой сборник биографий современных художников, писателей и других людей искусства. Мой издатель настоял, чтобы книга называлась «Жизнеописания наиболее знаменитых творцов II: Новое поколение». Ее громко рекламировали как продолжение монументального труда Джорджо Вазари. Идея была мне ненавистна, тем не менее она сработала; ежегодные тиражи позволяют мне жить в этом номере.

Над биографиями выдающихся творческих личностей я работал несколько лет, проводя почти все свои долгие, серые дни в библиотечных залах, продуваемых сквозняками. Каждая биография содержала сведения о детстве художника, образовании, личной жизни, препятствиях, трагедиях, пагубных пристрастиях, нервных и прочих болезнях. Желая сделать чтение как можно более занимательным, я детально описывал страдания и муки, которые переживали творцы. Хаим Сутин, например, жил в таком мерзостном запустении, что у него в ухе развелось гнездо клопов.

Я писал эту книгу, чтобы как-то заполнить время и придать смысл своему существованию. Преклонение перед людьми искусства определило выбор темы. По моему убеждению, творческие личности стоят неизмеримо выше любого руководителя компании, президента или царя, хотя в сравнении с большинством женщин все же являются существами низшего порядка.

Уже год и три месяца я работаю над другой книгой, которую предварительно назвал «Пытка для гения». Будет ли она опубликована, не знаю; главное для меня — ее закончить. Вы читаете эти строки — значит книга издана, если только вы не литературный агент или редактор и судьба моей рукописи зависит именно от вас. Факт издания книги стал бы для меня приятной неожиданностью, так как скорее всего раскупаться она будет плохо. Благодаря сочетанию смешного и грустного, комедии и драмы, глубокомысленности и непритязательности мое произведение трудно адресовать определенной читательской категории, а посему публикация может оказаться коммерчески рискованной. Блестящие творения Винсента Спинетти продвигали на рынок менеджер и агент с хорошими связями; в отличие от него мои интересы представлять некому. Агента, который продал права на «Жизнеописания знаменитых творцов II», я уволил. Поначалу он был моим единственным другом, потом я его возненавидел.

Напомню читателям, что все шестеро из тех, кто знал о необычных методах вдохновления Винсента, много лет назад письменно обязались хранить в тайне суть проекта до тех пор, пока жив хоть один из его участников. Действующие лица этой книги, включая меня и Винсента, уже умерли, в противном случае вы бы не узнали об их успехах, слабостях и причудах, ведь эта книга не могла быть легально издана. Таким образом, даже если моя рукопись будет опубликована (в чем я сильно сомневаюсь), ко времени ее появления на полках книжных магазинов мой прах уже истлеет.

Но пока что я еще дышу.

За последние шестнадцать лет я превратился в аскета. Это заметно и по моему внешнему виду: у меня строгая осанка, контактные линзы я сменил на очки в металлической оправе. Мои волосы поседели, я больше не зачесываю их назад и аккуратно укладываю набок. Я по-прежнему ношу костюмы, даже если не выхожу из номера. Иногда я надеваю костюм-тройку, оценив удобство такого предмета одежды, как жилет.

Все свое время, свободное от работы над рукописью, я отдаю чтению. Я читаю старые книги ушедших писателей, часто перелистываю Шпенглера и Манна, а если есть настроение — стихи Эдвина Арлингтона Робинсона. Я не хожу в кино и не смотрю телевизор, у меня нет стереопроигрывателя.