Дафна Дю Морье - Путь к вершинам, или Джулиус [litres]

Рейчел оказалась восхитительной хозяйкой, как и предполагал Джулиус. Она демонстрировала хороший вкус и прекрасно одевалась. О них говорили: «У Рейчел Леви самые модные наряды появляются на месяц раньше, чем у всех остальных», и «Ах, дорогуша, у них такой огромный дом! И такой великолепный!», и «А еда, а слуги, а вино… ах, боже мой, какие богачи!»

Публика недоумевала: почему пианист Карло соглашается играть в гостях только у Джулиуса Леви? Почему Чекита, всемирно известная примадонна, демонстрирует, причем охотно, свое певческое мастерство в гостиной у Джулиуса Леви и больше нигде? Почему рядом с Рейчел Леви в колье из одной-единственной нити жемчуга дамы в бриллиантах кажутся бедно и безвкусно одетыми?

Почему у Леви по телефону в каждой комнате, в то время как многие еще не установили телефон даже в холле? Почему у них было два автомобиля еще до того, как остальные осознали, что автомобиль – не что иное, как удобное средство передвижения?

Почему, почему, почему? Лондонские аристократы относились к Джулиусу Леви и его богатству с презрением, осуждением и неодобрением, однако жаждали быть приглашенными на его званый ужин. Они слетались в его дом стаями, следовали за ним в Аскот [48] Город под Лондоном, место проведения ежегодных королевских скачек «Аскот», основанных в XVIII веке королевой Анной. , в Гудвуд [49] «Славный Гудвуд» – скачки, которые с 1802 года ежегодно проходят в поместье Гудвуд, неподалеку от города Чичестер. , в Хенли [50] «Королевская регата Хенли» – ежегодная парусная регата, которая проводится на Темзе, в городе Хенли, с 26 марта 1839 года. – всюду, где можно было увидеть знакомую фигуру в сдвинутой набок шляпе и с неизменной сигарой в зубах. Дамы смущались и трепетали от волнения, изо всех сил желая обратить на себя его внимание, а джентльмены искали с ним знакомства в надежде, что им перепадет толика его успеха – рукопожатие здесь, кивок там, невзначай брошенное словечко за ланчем в Сити.

Джулиус Леви устраивал и некие празднества для узкого круга, о которых удивленно шептались, не зная, насколько достоверны слухи, – всех привлекали окружавшая их завеса тайны, мистический и мрачный ореол. Поговаривали, что он втайне от жены владеет домом где-то в Челси и играет там роль султана в гареме из хорошеньких дам, чье происхождение и положение в обществе обязывают их быть более осмотрительными. Шептались, что туда набирают девушек с улиц и не разрешают им покидать дом, пока хозяин с ними не натешится, а еще – что по ночам в этот дом стекаются странные посетители, прячущие лица под масками.

Вокруг Джулиуса Леви множились легенды: он-де и приверженец восточной культуры, и садист, и извращенец, который держит в плену темнокожих женщин и курит опиум. Про него ходили сплетни одна невероятнее другой, и никто не мог ни подтвердить их, ни опровергнуть.

Джулиус жил так, как ему нравилось, ему было мало дела до того, что о нем говорят и думают другие. Он считал, что любую жажду следует утолять, и по такой своей прихоти порою чувствовал тягу к незнакомым людям и незнакомым местам. Ему казалось, что воды этой темной реки тайных желаний скрывают некую диковинную драгоценность, новые сокровища манили его, прельщали своим блеском его вечно страждущую, ищущую и странным образом пресыщенную душу.

Он не переставал искать их, простирал к ним руки и упивался тем, что удавалось найти, но чувства его будто бы частично притупились, ощущения утратили свежесть, какая-то их часть безвозвратно ушла вместе с тем пронзительным, неистовым восторгом, что испытывал он мальчишкой, бросая камушки в окно прачки.

Это дешевка, это старо, а от этого веет затхлостью… Ни в чем больше не было совершенства, ничто не западало в душу, не таило в себе упоительного чувства опасности, и он шел дальше, до следующей излучины этой реки, где шумели неведомые воды, а оттуда – к тропке, вьющейся по теневой стороне холма. Несмотря на утраченные иллюзии, собственный цинизм и непреходящий горький привкус разочарования, Джулиус Леви не бросал поиски. Он был неутомим, словно дитя, обнаружившее тропинку за воротами сада, и каждый миг своей жизни проживал как незабываемое приключение.

Джулиус Леви был сам себе бог и величие свое творил собственными руками. Никому ничем не обязанный, он сам распоряжался своей судьбой.

Вот он в обеденный час стоит в кафе на Оксфорд-стрит – самом крупном своем заведении с величественным белым фасадом, куполообразной крышей, золотой вывеской и стеклянными дверьми. Людской поток течет вглубь ресторана, заполняет верхние залы. Сверху люди кажутся скопищем черных точек, летящими в паутину мухами. Гул сотен голосов, звон тарелок и бокалов, потертые спинки стульев, музыка, снующие по залу официанты в белом, аппетитные запахи. В этой картине есть все: и жизнь, и власть, и душевный подъем. А еще энергия и мощь. Он ощущает чувственное наслаждение, как когда-то на ярмарке в Нёйи – с криками торговцев, кочанами капусты, связками лука, фруктами, сырами, колыхающимися на ветру навесами, клубами пыли на мощеной улице.