Дафна Дю Морье - Путь к вершинам, или Джулиус [litres]

Рейчел Дрейфус ему подходит. За несколько коротких встреч он убедился, что она обладает как раз таким складом ума, который не будет его раздражать, – близким к мужскому и достаточно еврейским для того, чтобы понять его вечную занятость работой; в то же время в ее характере много женственных черт, так что она будет покладистой и спокойной. Обдумывая все снова и снова, Джулиус не находил в ней никаких изъянов. Стоит Рейчел Дрейфус обрести достойную оправу, попривыкнуть к новой жизни, расстаться с девичеством и вступить в пору женской зрелости, мудрости и гармонии, и она станет идеальной спутницей жизни.

Пока что она по-своему проявляет непокорность, но с посвящением в тайны супружества станет такой, какой нужно ему, однако никогда не вызовет в нем необузданных фантазий и той телесной жажды, в которой есть одновременно и жар, и желание, и погибель. Как совершенно здраво и справедливо заметил Хартман: «С такими женщинами не спят, на них женятся».

Итак, сейчас апрель, свадьба в середине сентября хорошо вписывается в планы. Ровно пять месяцев. Она, скорее всего, будет счастлива взять на себя обустройство дома и подготовку приданого. Да и мать ей поможет. Уолтеру Дрейфусу понравится эта затея. Дочери вообще обходятся дорого, а этой уже почти двадцать пять. Так что к их женитьбе Дрейфусы отнесутся благосклонно. Пожалуй, получится объявить о помолвке в начале мая.

Тогда у него ровно четыре недели, чтобы окончательно и бесповоротно завоевать Рейчел Дрейфус, но о работе забывать тоже нельзя. Он вызнал, в какое время она гуляет в парке, ездит за покупками, берет уроки пения и какие приемы посещает. Теперь, куда бы Рейчел Дрейфус ни пошла, она всюду натыкалась на этого беспардонного Джулиуса Леви. Он посещал те же ужины и приемы, оказывался в соседней ложе в опере, хотя раньше утверждал, что терпеть не может Вагнера; и даже когда она в сопровождении служанки шла через парк на урок пения, он неожиданно возникал впереди на аллее, размахивал шляпой, делая вид, что несказанно удивлен встрече, и говорил с улыбкой дьявола-искусителя: «Здрасте, мисс Дрейфус, опять вы?», совершенно наглым образом намекая, что это она искала встречи с ним. И всю оставшуюся дорогу этот невыносимо самодовольный человек шел с ней рядом, будто сам наделил себя подобным правом. Однако Рейчел пришлось признаться себе, что он интересен и очень забавен. Он заставлял ее смеяться над тем, над чем ей было смеяться не дóлжно, а еще у него была весьма подкупающая манера сообщать ей, что она умна и мила, в этом ощущалось какое-то неуловимое своеобразие и оригинальность. Во всяком случае, еще ни один мужчина не обращался с ней так. Кроме того, когда она узнала его получше, то не могла не почувствовать к нему сострадание. Он не был англичанином, почти не имел друзей и жил один-одинешенек. Как его не пожалеть? Еще он ужасно умный и немного ее пугает, но зато не стар. А взгляд его на самом деле вовсе не оскорбительный, а скорее загадочный, и от этого взгляда у нее как-то странно захватывает дух, но почему… она сама не понимала. Как бы то ни было, она стала часто думать о Джулиусе Леви. Они встречались то по одному поводу, то по другому, и эти встречи волновали ее и немного беспокоили. Она опасалась, что это может дурным образом сказаться на ее репутации. Было бы так нелепо и унизительно потерять голову из-за такого человека, как Джулиус Леви, который, возможно, просто насмехается над ней, а сам встречается с любовницами и совершает прочие подобные поступки. Это же ужас! Она подспудно чувствовала, что он принадлежит к тому типу мужчин, которые способны на такое, и все же находила привлекательными и его ум, и внешность. Она всегда скучала в обществе молодых людей своего возраста и младше, которое состояло в основном из друзей Уолтера и Эндрю, так что общение с Джулиусом Леви было ей в новинку и привносило разнообразие в ее жизнь.

– Рейчел всегда такая серьезная, – говорила ее мать. – Думает только о музыке и книгах и не очень-то жалует молодых людей. Поклонников это обычно быстро отпугивает – она их безжалостно осаждает.

После этих слов все обычно смеялись. Рейчел представлялась этаким синим чулком – ученой девицей, которая не задумываясь пустит в ход острый язычок, никогда не улыбается и не умеет жеманно краснеть.

«Да нет же, я и посмеяться, и поболтать о всякой чепухе очень даже могу, если захочу, – думала Рейчел. – А что до поклонников, я не знаю, почему они меня боятся».