Урсула Рютт - Слушается дело о человеке

— Постановления? — глава магистрата взглянул на него, решительно ничего не понимая. Потом нажал какую-то незаметную кнопку, в стене позади стола отворилась дверь, и в комнату бесшумно проскользнул начальник отдела кадров.

— Слушаю! Что вам угодно?

— Где постановление? — сурово рявкнуло начальство.

— Простите, какое постановление?

— Да это… как его там?.. Ну, знаете, постановление Главного управления надзора, номер четыреста двенадцать, относительно порядка выплаты задержанного жалованья за истекшие месяцы. Господин Брунер утверждает, что вручил его нам, а я и понятия об этом не имею.

Георг Шварц почесал в затылке и поднял на лоб очки. Он стоял, вперив глаза в пол, и, видимо, напряженно думал.

— Н-да, припоминаю. Разумеется, постановление… Оно у меня, я приложил его к делу. Но, насколько я понял, оно сформулировано таким образом, что, с одной стороны, нам разрешается уплатить за истекшие месяцы, а с другой стороны, воспрещается. Все зависит от личного усмотрения. Необходимо получить второе постановление, которое уточняло бы первое. Я лично не могу взять на себя столь большую ответственность.

Он пожал плечами и подошел к столу.

— Разумеется, я немедленно прикажу найти постановление, а также затребую специальных указаний из Главного управления надзора. Но, повторяю, без особого указания я ничего предпринимать не стану. У нас в магистрате было уже и так достаточно неприятностей. Лично я… Впрочем, как будет угодно господину начальнику…

Он поклонился письменному столу.

Господин начальник продолжал перелистывать бумаги.

— Мы еще вернемся к этому вопросу. Благодарю. К сожалению, сейчас я занят.

— Слушаюсь! — проговорил начальник отдела кадров, отворил дверь и исчез.

— Итак, господин Брунер, вернемся к нашему делу. Я ожидаю в самом скором времени результатов вашего расследования. Прошу вас действовать как можно осторожней!

И он отпустил Брунера. Через несколько минут глава магистрата снова нажал кнопку, и Георг Шварц снова бесшумно вошел в комнату.

— Где приказ о моей командировке?

Начальник отдела кадров уже держал его в руке.

Отто Гроскопфа удивило столь быстрое возвращение коллеги Брунера.

— Зачем вы понадобились старику?

— Он дал мне поручение, а я снова затронул вопрос о компенсации за истекшие месяцы.

— Еще бы! С этим безобразием давно бы пора покончить, уважаемый коллега. А что он вам поручил?

— Приказ есть приказ. Я вынужден молчать.

Но Гроскопф уже сам обо всем догадался.

— Знаю. Дело Леона Гельбранда? Он передал его вам? Но откуда старику известно, что я… что мы были друзьями? Уверяю вас, я здесь совершенно ни при чем. Нет, подумать только, как много на свете клеветников!

Он придвинулся к Брунеру.

— Давайте будем держаться вместе. Ведь мы с вами старые друзья.

Брунеру насилу удалось убедить его, что речь шла не о деле Гельбранда.

— Нет? — воскликнул с облегчением Гроскопф. — Ну что же, прекрасно. А мне, знаете ли, показалось…

И он удалился.

Брунер вышел из магистрата, чтобы лично собрать сведения о деле Баумгартена. По дороге его обогнал какой-то человек. Это был Георг Вайс. Он, видимо, очень торопился. Брунер не знал, что он спешит к советнику Морицу, инспектору Главного управления надзора, и боится пропустить автобус.

Брунер тщательно и долго проверял дело и наконец сообщил главе магистрата о результатах своего расследования. Дело советника Баумгартена было основано на возмутительной клевете.

— Следовательно, его не в чем упрекнуть, — подтвердило начальство. — Видите! А его обвиняли в хищении, в подкупе, бог весть в чем! Я всегда повторяю: возможно недоверчивей относитесь к обвинениям, какой бы характер они ни носили!

— Наконец, наконец-то! — воскликнул Брунер, когда через несколько недель пришло письмо необычайно внушительного вида. На конверте чернела широкая печать председателя Главного управления надзора.

Брунер прочел, или, вернее, проглотил письмо так поспешно, что некоторые строчки ему пришлось перечитать.

«…B результате тщательной проверки считаю наложение на вас дисциплинарного взыскания в форме выговора вполне законным и целесообразным. Что касается вопроса о задержке вам жалованья за истекшие месяцы, то, к сожалению, мы не имеем возможности оказывать какое бы то ни было давление на магистрат.

По поручению:

советник Мориц,

старший инспектор».

Прочтя это письмо, Мартин даже забыл позвонить доктору Иоахиму. Он вынул из коробочки две таблетки пирамидона по 0,5 и попытался проглотить их, но не смог. Его чуть не вырвало. Он побежал за водой. Вернувшись, он увидел, что его ждет какой-то человек. Посетитель стоял, повернувшись к нему спиной, и смотрел в окно.