Уильям Берроуз - Голый завтрак [litres]

– Да нет, не то чтобы противозаконное. Но что-то здесь нечисто. Явно нечисто.

– Вали-ка ты обратно на свой Остров, пока он не пал! Мы помним, как в туалетах на Площади ты торговал вразнос своей лиловой жопой по пять песет.

– И охотников тоже было не много, – вставил Лейф. Он произнес «тозе». Этого упоминания о своем островном происхождении Экспедитор вынести уже не смог… Он начал гордо выпрямляться, готовясь перевоплотиться в самого невозмутимого из английских аристократов и ледяным тоном произнести сжатую «сокрушительную речь», но взамен с языка у него сорвалось скулежное, визгливое рычание побитого пса. При свете добела накаленной ненависти стало видным его дооперационное лицо… Он принялся изрыгать проклятия на островном диалекте с его жуткими сдавленными, гортанными звуками.

Все островитяне утверждают, что не знают этого диалекта, а то и наотрез отрицают его существование. «Мы есть брита-анские, – говорят они. – Мы не иметь никакой проклятый дееалект».

В уголках рта у Экспедитора выступила пена. Он выплевывал шарики слюны, напоминавшие кусочки ваты. Зеленым облаком его обволокло зловоние материализовавшейся низости. От страха у Марви с Лейфом задрожали коленки.

– Он спятил , – задыхаясь, просипел Марви. – Пора отсюда валить.

Они дружно удирают, скрываясь в дымке, которая вьется над Зоной в зимние месяцы, как над холодными турецкими банями.

Карл Питерсон обнаружил у себя в ящике повестку с требованием в десять часов явиться к доктору Бенвею в Министерство душевной гигиены и профилактики…

«С чего это вдруг им что-то от меня понадобилось? – раздраженно подумал он… – Скорее всего, ошибка». Но он знал, что они не совершают ошибок… И, конечно, никогда не ошибаются личностью…

Карлу и в голову бы не пришло пренебречь вызовом, даже если бы неявка и не влекла за собой никакого наказания… Свободия была государством всеобщего благоденствия. Если гражданину хотелось чего-нибудь – от мешка костяной муки до партнера для секса, – соответствующее министерство готово было предложить эффективные услуги. Скрытая в таком всеохватывающем человеколюбии угроза подавляла даже мысли о бунте…

Карл пошел через Площадь Ратуши… В мерцающих струях фонтана купались никелированные обнаженные фигуры в шестьдесят футов высотой, с латунными гениталиями… Купол Ратуши, сооруженный из стеклоблоков и меди, врывался в небо.

Карл обернулся и уставился на американского туриста-гомосексуалиста, который тотчас потупил взор и принялся возиться со светофильтрами своей «Лейки»…

Карл вошел в стальной, выкрашенный эмалью лабиринт Министерства, решительно подошел к справочному столу… и предъявил свою повестку.

– Пятый этаж… Кабинет двадцать шесть…

В приемной кабинета двадцать шесть на него холодными подводными глазами взглянула медсестра.

– Доктор Бенвей вас ждет, – сказала она, улыбнувшись. – Входите.

«Будто ему больше делать нечего, кроме как ждать меня», – подумал Карл…

Кабинет был залит молочно-белесым светом, в нем стояла полная тишина. Доктор пожал Карлу руку, не поднимая взгляда выше груди молодого человека…

«Я уже видел этого типа, – подумал Карл… – Но где?»

Он сел – нога на ногу. Взглянув на пепельницу на столе, он закурил… Потом устремил на доктора пристальный вопрошающий взгляд, в котором явно сквозила дерзость.

Доктор казался растерянным… Он беспокойно ерзал и покашливал… и перебирал бумаги…

– Хм-хм, – произнес он наконец… – Ваше имя, полагаю, Карл Питерсон…

Его очки сползли на нос в пародии на профессорскую манеру держаться… Карл молча кивнул… Доктор не смотрел на него и тем не менее, казалось, отметил подтверждение… Он пальцем затолкнул очки на место и открыл папку, лежавшую на крашенном белой эмалью столе.

– Ммммммммммм. Карл Питерсон. – Он ласково повторил имя, поджал губы и несколько раз кивнул. Внезапно он снова заговорил: – Вы, конечно, знаете, что мы стараемся. Мы все стараемся. Иногда, разумеется, безуспешно. – Его голос сделался слабым и тонким. Он приложил ладонь ко лбу. – Делать все для того, чтобы государство – всего лишь инструмент – могло удовлетворять потребности каждого отдельного гражданина. – Голос неожиданно прогремел так низко и громко, что Карл вздрогнул. – В нашем понимании это единственная функция государства. Разумеется, нам известно… далеко не все. – Эти слова он сопроводил едва заметным пренебрежительным жестом… – Например… например… коснемся вопроса… э-э… сексуальных отклонений.