Мэтт Торн - Туристка

«По следу крови», конечно, не «Преступление и наказание», но есть нечто, ставящее произведение Уомбо в один ряд с талантливыми образцами детективного жанра. Прежде всего это вовлеченность читателя в происходящее, усиленная тем, что в основе повествования лежат реальные факты.

КЭТИ ЛЕТТ

РОДОВОЕ ВЛЕЧЕНИЕ

Австралия — загадочный континент. Таким же белым пятном, каким она была для освоивших ее англичан, до сих пор остается австралийский характер. «Австралиец» для англичанина звучит почти как клеймо — диковатый потомок каторжника. Но отделенные от высокомерных предков с туманного Альбиона австралийцы сохранили яркую индивидуальность и душевную самобытность.

Психологическая мелодрама Кэти Летт как раз об этом — о своеобразной внутренней красоте Мэдди Вулф, современной Золушки с Зеленого континента, и неприглядности Принца-англичанина.

Эта книга — открытие. Открытие современной австралийской литературы, почти не знакомой массовому российскому читателю, открытие нового имени. «Родовое влечение» — первая книга мастера современной женской мелодрамы, переведенная на русский язык; открытие новой художественной манеры.

Своеобразие любовной мелодрамы Кэти Летт в подчеркнутой натуралистичности: вместо объяснений в любви — сцены, напоминающие эпизоды из «Камасутры», вместо счастливого ожидания материнства — ужасающие описания родовых мук героини, брошенной отцом будущего ребенка и скитающейся по лондонским трущобам. Но физиологичность романа лишь усиливает контраст главных героев — низость чувств и примитивность желаний современного английского джентльмена и здоровое природное начало «нецивилизованной» австралийской Золушки. Именно оно и торжествует в финале романа, несмотря на отсутствие хэппи-энда.

ХЕЛЕН ФИЛДИНГ

ДНЕВНИК БРИДЖИТ ДЖОНС

Время от времени появляется произведение, читать которое — истинное наслаждение. Такая книга вызывает раздражение у завистливых писателей, которым ничего не остается, как рассуждать о том, что они сами могли бы сочинить нечто подобное. Но ведь не сочинили — и суть именно в этом. Лучшие из книг зачастую воспринимаются так, словно ждали того момента, когда появится «правильный» автор, чтобы дать им жизнь.

«Дневник Бриджит Джонс» — это юмористическое повествование о жизни молодой англичанки. Бриджит не замужем, работает в издательстве, свободное время посвящает явно обреченным на неудачу попыткам самосовершенствования, самоконтроля и решения текущих проблем по устройству «нормальной» личной жизни. Книга начинается с перечисления новогодних обещаний Бриджит самой себе: не пить, не курить, не покупать бесполезных вещей, ходить в спортзал, достичь идеального веса и, наконец, «вступить в надежные и стабильные отношения с ответственным за свои действия мужчиной». Подробный рассказ о том, насколько удачно Бриджит выполняет эту программу, а также о различных жизненных неожиданностях — комических и драматических — и составляет содержание книги. Хелен Филдинг не просто написала забавное произведение о жизни молодой женщины, мечтающей о личном счастье, но сумела сделать это так, что Бриджит остается любимой героиней многих читательниц на протяжении вот уже нескольких лет. «Дневник Бриджит Джонс» читают и перечитывают, о нем спорят, психологи рассуждают о его социальной значимости.

ДЖОН БЭНВИЛЛ

УЛИКИ

Один из крупных представителей современной ирландской литературы, Джон Бэнвилл вслед за своими знаменитыми соотечественниками Уайльдом, Джойсом и Беккетом не ограничивается национальными рамками: роман «Улики» как факт «большой» литературы возникает на пересечении различных литературных традиций и по-своему обогащает их.

Увлекательный детектив о том, как молодой ученый и интеллигентный человек Фредди Монтгомери жестоко расправляется с совершенно безобидной и случайной жертвой, становится у Бэнвилла полем яркого литературного эксперимента. Фредди сродни Раскольникову Достоевского: он убивает из гордости и тщеславия — отсюда насыщенность романа Бэнвилла тонкими психологическими наблюдениями. В то же время Фредди — потомок романтических героев Шатобриана, Констана и Мюссе: утонченный эгоист и гуляка праздный, презирающий обыденный мир эстет, любитель комфорта и гедонист, не знающий слова «любовь», — отсюда страстность и исповедальность романа Бэнвилла как одного из талантливых образцов мировой субъективной прозы. Ученик Ницше, не признающий стадной морали и не считающий свою жертву полноценным живым существом, в конце романа персонаж Бэнвилла, подобно героям Кьеркегора, Сартра и Камю, открывает для себя мораль как личную, экзистенциальную истину и получает шанс на духовное возрождение.