Мэтт Торн - Туристка

Меня больше не волновало, что Мэри может нарядиться моднее, чем я, поэтому я переоделась только для того, чтобы она не подумала обо мне как о замарашке. Надела старую розовую рубашку, которую купила много лет тому назад в качестве модной вещи, а теперь носила только с джинсами. Я с удовольствием предвкушала встречу с Мэри, в основном потому, что она не будет возражать, если я буду все время говорить о Ниле, а утомлять ее своими рассказами было для меня лучше, чем в одиночестве вспоминать прошлую ночь. Наверное, придет время и мне захочется проанализировать мои отношения с Нилом в одиночестве, но сейчас я была влюблена и предпочитала другой вариант.

На ужин у Сильвии был обычный ее набор всяких разностей: кусочки пиццы, сосиски в тесте, валованы. Обычно Сильвия приберегала такие блюда для жарких вечеров, чтобы не выбрасывать еду в мусорное ведро. Я съела только пиццу, чтобы оставить место для двух порций мороженого.

Выдержав в телевизионной не больше получаса, к концу программы новостей я ушла. Думая, что придется долго ждать, я стояла под часами «Гранд Централ» и не предполагала, что Мэри тоже придет раньше. Она похлопала меня по плечу и чмокнула в щеку, и я почувствовала себя как-то неловко.

— Пойдем в «Принцессу»? — спросила она, подняв брови.

— Конечно.

Я шла следом за Мэри по улицам, заполненным магазинами, в дверях которых стояли, как всегда, группы подростков, с вызовом разглядывающих точно такие же группы на противоположной стороне улицы. Выражение угрюмой суровости на лицах делало их похожими на матросов двух враждующих кораблей, которые плывут параллельными курсами. Навстречу нам шел нетвердой походкой пьяный парень лет двадцати с небольшим. На нем был старомодный спортивный костюм красного цвета с белыми полосками на рукавах и брюках. Костюм был ужасно растянут, и от этого его ноги и руки казались невероятно тонкими, готовыми переломиться. Я тронула Мэри за руку и попросила ее перейти на другую сторону. Но она вдруг рассмеялась и воскликнула:

— Джим!

Парень откинул назад голову, и я узнала приятеля Нила из паба «Звезда», того, который на спор съел стеклянный стакан. Он улыбнулся нам. Я не знала, помнит ли он меня. Мери подошла к нему, остановив его взмахом руки.

— Я думала, ты в Испании.

— Не-а, — протянул он, глядя в сторону. — Я не смог поехать.

— Почему?

— Не удалось взять отгулы на работе. Сначала я хотел просто прогулять, но потом получилось, что мне объявили выговор.

— Из-за чего?

Джим продолжал смотреть в сторону. На его крысиных усиках выступила полоска прозрачной влаги. Мэри повторила свой вопрос.

Он откашлялся.

— Моя начальница вызвала меня в свой кабинет и стала меня пилить. До нее, мол, дошли слухи о том, что я перед работой выпиваю и принимаю «колеса». В то утро я и вправду принял кое-что и по моим глазам это было видно. — Он покачал головой. — Но ей я сказал, что все это ерунда. Тут она разозлилась. «Тогда, Джим, как, по-твоему, ты отработал в этом месяце?» Ну я и говорю: «Сначала вы поставили на Лаки Леди семь к одному, но она не пришла первой. Потом вы сделали ставку на Мэриз Бой Чайлд одиннадцать к одному, и случилось то же. А Манки Мэджик вообще неудачник. Поэтому, мисс, вы должны мне две дюжины яиц.

Я рассмеялась. Джим повернулся ко мне и молча стал меня рассматривать. Может, пытался вспомнить. Вдруг его лицо исказила гримаса боли.

— У меня так болят зубы, Мэри. Если я раздобуду клещи, ты мне вытащишь их?

— Не думаю, что это хорошая идея, Джим.

— Почему нет? Я могу вставить новые. Один парень на работе влетел в ветровое стекло, и ему вставили новые зубы.

Он с надеждой посмотрел на Мэри. Но, когда понял, что уговорить ее не удастся, пожал плечами и протиснулся между нами.

— Ну тогда пока.

Я не удержалась от смеха. Джим вдруг остановился и, повернувшись ко мне, низко склонился к самому моему лицу. Меня затошнило от его дыхания.

— Ты что, деревянная?

Я не ответила.

— Я задал простой вопрос. Или да, или нет. Если нет, тогда ладно, а если да… — тут он достал фиолетовую зажигалку, — тогда я тебя подожгу.

Он чиркнул кремнем и поднес пламя прямо мне под нос. Я была уверена, что он обожжет меня, если я ничего не скажу, но слова не шли у меня с языка.

— Нет, — вмешалась Мэри. — Она не деревянная.

Джим кивнул.

— Тогда все нормально.

Он положил зажигалку в карман и ушел.

Мэри велела мне сесть, а сама пошла за выпивкой. Меня трясло от нелепой выходки Джима. Я то и дело трогала свой нос, все еще ощущая под ним тепло от пламени. Я представила себе кончик носа обгоревшим до черноты и подумала о Пиноккио. Может, выходка Джима была воспоминанием о деревянной кукле? И тут я разозлилась на себя за то, что пытаюсь найти рациональное объяснение агрессивному выпаду какого-то придурка. Мэри поставила передо мной бокал с «Тиа Мария».