Мэтт Торн - Туристка

Расстегнув ворот рубашки, я стянула ее через голову. Моя красно-коричневая спортивная одежда смотрелась жутким пятном на розовом коврике. Забравшись в ванну за стеклянную ширму, я включила душ на полную мощность, которой, как я предполагала, Иона не пользуется. Закрыв глаза, я представила себя в космическом корабле Пола.

Мне раньше всегда нравилось мое тело. А когда впервые переспала с Полом, сама с трудом поверила своей щедрости и восприняла его слезы как признание мой благотворительности. Впоследствии я постепенно растеряла веру в свои стройные ноги и хорошенькую талию. Когда Пол находился внутри меня, то, вместо того чтобы безразлично пережидать вторжение, я старалась как можно дольше удержать его.

Я выбрала Пола именно потому, что слишком хорошо знала все о телах молодых парней. Помнится, в детстве одна школьная подружка сказала мне, что у каждого следующего поколения мужчин длина пениса увеличивается. Я до сих пор не знаю, правда это или нет, но из собственного опыта вынесла, что чем моложе парень, тем неинтересней с ним говорить. А в тех редких случаях, когда мне удавалось обнаружить между юных ног орудие значительного размера, оно всегда казалось немного неуместным, как будто его на время стащили у отца и боятся повредить или испачкать.

С Полом я хотела установить дистанцию, убрать всякие сантименты и сосредоточиться на физической реакции. Но когда я увидела светлые волоски, которые оттеняли, словно на карандашном наброске, его тело, придавая ему фактурность, то оно стало для меня таким же особенным, как и тела всех моих приятелей, которые у меня были. Я точно знала, сколько родинок у него на спине, какой глубины его пупок, и, хотя Пол был далеко не единственный мужчина, с которым я спала, он всегда олицетворял для меня понятие «секс». Когда бы я ни начинала фантазировать о воображаемом мужчине, всякий раз придавала ему туловище и ноги Пола.

Мне всегда казалось странным, почему люди дают имена своим машинам, но никогда — своей мебели. Каждый раз, когда мы занимались любовью в машине Пола, мне представлялось, что мы оживляем этот бесстрастный металлический короб, эту бездушную железяку, безразличную к процессу нашего совокупления. Что же касается кроватей, то они участвовали в заговоре, радуясь, что разделяют с нами процесс, хотя и были отягощены множеством измен, свидетелями которых им доводилось бывать. Забираясь той ночью в кровать Пола, я чувствовала необычную симпатию к пружинам ее матраса, ощущая их нежное сопротивление.

Когда наше дыхание успокоилось, я почувствовала на плече руку Пола.

— Не засыпай пока, — сказал он мне.

— Извини, Пол, но я очень устала. Не забывай, что до игры в боулинг я целый день проработала в офисе.

— Тебе нужно было вместе со мной принять колёса.

— Я слишком устала для того, чтобы они на меня подействовали, но если тебе хочется выговориться, то я попробую не заснуть.

— Нет, не утруждай себя, все равно у тебя не получится. Как только я остановлюсь, ты сразу же вырубишься.

— А ты не остановишься.

Он рассмеялся.

— Это точно.

— Знаешь, притворись, что я не сплю, все равно как только ты скажешь что-нибудь важное, до меня это дойдет даже во сне.

— Ничего, я замолкаю, а ты поспи.

— Можно?

— Да, я тебе разрешаю.

Мне было жарко и неудобно, поэтому я сбила ногами простыню и обхватила руками подушку его жены. Я чувствовала, как ворочается Пол, иногда задевая меня, но ничего не могло помешать мне провалиться в сон. Спала я очень крепко, и единственное, о чем вспомнила на следующее утро, был сон, который начинался с того, что у моря оранжевого цвета на бордовом песке стоял какой-то телевизионный ведущий и вещал о том, что «новая тайна совершенно невероятным образом взбудоражила мирных жителей западного района Супер-Мэа».

«Если вы видели рекламу Дворца Развлечений, — говорил он в камеру, то вам нетрудно было догадаться, что это не простой ночной клуб. Сегодня мы встречаемся с его владельцем, королем развлечений Полом Марчем, который всего добился сам. Мы побываем на современном кабаре-шоу будущего».

Хотя я знала, что это только сон, но сегодня такая несбыточная картина меня скорее успокаивала, чем раздражала. Мне ужасно хотелось увидеть во сне преобразившегося Пола, но тут интервью прервалось, и сон продолжался уже во время кабаре-шоу, которое подходило к концу. Я стояла перед толпой незнакомых людей, мое черное вечернее платье было таким длинным, что казалось, будто мои ноги вросли в пол, на мне был тяжелый каштановый парик и совсем не идущие мне драгоценности. На шее у меня с двух сторон были щупальца. Я стояла одна на сцене в свете прожектора, с микрофоном в руках. Публика зааплодировала, оркестр заиграл, и я раскрыла рот, собираясь запеть.