Мэтт Торн - Твои фотографии

— Ах да, — засмеялся Мартин, — я и забыл.

— Но ты прав, — сказала она, сдерживая рыдания, — наверное, это просто такая фаза. Знать бы только, как его из этой фазы вывести.

Ночью Мартин лежал в постели и, не в силах заснуть, раздумывал над событиями прошедшего вечера. Клаудия уже спала, а две таблетки найтола ему не помогли. Надо снова переходить на серьезное снотворное, но это чревато тем, что он постоянно будет пребывать в неприятном наркотическом тумане.

Понятно, почему он не может уснуть. Ему стыдно за себя. За то, что он зааплодировал, когда Блейк выпроводил Дженнингса из квартиры Обри. Мартин не часто жалел о сделанном. И в эти редкие случаи обычно жалел о том, что сделал в самом конце вечера. Однажды он просчитал, что мог бы избавить себя от девяноста процентов постыдных ситуаций, покидая любого рода мероприятия часа на полтора пораньше.

Мартин, конечно, не симпатизировал Дженнингсу (особенно после того, как он первым сообщил ему об увольнении), но все же был зол на себя за то, что так легко смирился с насилием, которым увенчался вечер. Вечеринки в компании Наоми почти всегда завершались выяснениями отношений, но это был первый случай, когда за десертом последовал кулачный бой. Может быть, у Обри действительно была серьезная причина набить Дженнингсу морду. По крайней мере он не трус, в отличие от Мартина, который сидел и, как ребенок, радовался, видя, как дерутся другие.

Еще Мартина огорчила история Наоми. В голове у него крутилась брошенная ею фраза: «Надеюсь, его упрячут прежде, чем он убьет кого-нибудь,» — и с каждым повторением она звучала все более тревожно. Он привык к тому, что у его подруг ненормальные бойфренды, но ему было страшно, что сегодняшняя драка, эта немецкая девчонка со странным прошлым и новое поветрие душить знаменитостей — все это означает, что они впустили в свой крут нечто страшное, что уже не в силах будут изгнать.

Он закрыл глаза и обнял Клаудию, обещая себе, что послушается совета жены и отныне станет осторожнее.

— Так что же произошло между тобой и Мартином?

Элисон поражалась, насколько велико ее невезение. Второй раз за неделю она оказалось в лифте с Гаретом. Ей уже стало казаться, что он караулит ее за синей деревянной перегородкой на выходе из офиса и бросается вслед, как только она проходит через вращающиеся двери.

— О чем ты говоришь?

— Да об этом знает уже вся редакция. Он пропустил важную встречу, потому что не вернулся с обеда. И твое отсутствие тоже бросилось в глаза.

— Слушай, Гарет, я знаю, что тебе можно доверять. У нас сумасшедший роман.

— Правда, что ли?

— Да нет, конечно. Он просто пригласил меня на обед, а я потом немного опоздала. Всего-навсего.

— А сегодня он придет?

— С чего бы ему не прийти?

— Не знаю. Ходят слухи, что он не смог смириться с тем, что его выперли, и абсолютно спятил.

— Поверь мне, это совсем не так. Я уверена, что он скоро придет, и не думаю, что он хоть сколько-нибудь переживает оттого, что его увольняют.

Лифт остановился, оба вышли и без слов направились в разные концы редакции.

Мартин страшно не любил расстраивать людей. Он знал, что Клаудия будет раздавлена, если узнает о его недавних интрижках, и хоть раньше он считал, что стрип-клубы и состязания, кто больше выпьет, — неотъемлемая часть жизни молодого бонвивана, которую необходимо вести, чтобы уловить правильную стилистику для успешного мужского журнала, этим утром он решил, что надо жить скромнее. В конце концов, рассудил он, больше всего Клаудию огорчает не то, что он ведет себя подобным образом, а то, что это доходит до ее сведения. У него были скромные аппетиты, и он почти никогда не скрытничал. Такая открытость приводила к тому, что окружающие обсуждали его больше, чем следовало бы. А если поделиться с друзьями тем, что он собирается начать новую жизнь, может быть, они сразу и не поверят, но в конечном итоге зауважают его и перестанут распускать о нем сплетни.

Его размышления на эту тему прервал телефонный звонок. Так как время, когда он отвечал на звонки, еще не закончилось, он поднял трубку.

— Здравствуйте, — сказал голос с американским акцентом, — я хотел бы поговорить с Мартином Пауэлом.

— У телефона.

— Ваши координаты мне дала Кэролайн Гридер. Меня зовут Брэд Рассел, и я хотел бы сделать вам предложение, которое может вас заинтересовать.

Мартин огляделся.