Уолтер Тевис - Ход королевы

В понедельник за завтраком Гарри сказал:

– Слушай, я уже научил тебя всему, что знал.

Бет открыла было рот, но промолчала.

– Мне самому нужно учиться, – продолжал Гарри. – Я собираюсь стать инженером-электриком, а не шахматным бездельником.

– Ладно, – сказала Бет. – Ты и правда многому меня научил.

Они помолчали несколько минут. Бет доела яичницу и отнесла тарелку в раковину.

– Все-таки перееду на съемную квартиру. Ближе к университету.

– Ладно, – повторила она, не оборачиваясь.

Гарри уехал еще до полудня. Бет достала готовый обед из морозилки, но не включила плиту. Она осталась в доме одна, в животе затянулся узел, и непонятно было куда податься. Не было фильмов, которые ей хотелось бы посмотреть, не было людей, которым можно позвонить, и не было ни малейшего желания читать. Бет поднялась по лестнице на второй этаж, прошла по коридору к спальне миссис Уитли – одежда приемной матери по-прежнему висела в шкафу, открытый пузырек с транквилизаторами стоял на тумбочке у разобранной постели. Напряжение в животе просто так не исчезнет. Миссис Уитли не стало, ее тело гниет на кладбище у окраины города, а Гарри Белтик сел в машину и уехал со своей шахматной доской и книжками. Когда он выходил из дома, даже не бросив «пока» на прощание, у нее на мгновение возникло желание закричать, чтобы он остался, но Бет молчала, пока он спускался по ступенькам крыльца и шагал к машине. Теперь она вошла в спальню, взяла с тумбочки пузырек, вытряхнула на ладонь три зеленые таблетки, подумала и добавила четвертую. Одиночество было непереносимо. Бет проглотила четыре таблетки без воды, как делала в детстве.

Ближе к вечеру она сходила в лавку «У Крогера» за стейком и большой запеченной картофелиной. Прежде чем расплатиться, завернула в винный отдел и взяла полтора галлона бургундского. Ночью она смотрела телевизор и накачивалась вином. Заснула прямо в кресле, перед этим с трудом добравшись до телевизора, чтобы его выключить.

Посреди ночи Бет проснулась с ощущением, что комната вертится вокруг нее. Пришлось проблеваться. После этого она поднялась в спальню на второй этаж, легла в постель и обнаружила, что полностью протрезвела, ум ясен и сна ни в одном глазу. Были и другие ощущения – в животе жгло, затылок ломило от боли. Бет широко открытыми глазами уставилась в темноту, будто искала в ней свет, вытянула руку, нащупала на тумбочке пузырек с транквилизаторами и отсыпала себе еще таблеток. В конце концов ей удалось снова заснуть.

Утром она проснулась с сокрушительной головной болью и решимостью продолжить шахматную карьеру. Миссис Уитли была мертва. Гарри Белтик ушел. Через три недели начнется чемпионат США по шахматам, на который ее пригласили еще до поездки в Мексику, и если она собирается занять там первое место, ей придется сразиться с Бенни Уоттсом. Пока горячий кофе потихоньку капал сквозь фильтр кофеварки на кухне, Бет вылила в раковину недопитое ночью бургундское, выбросила пустые бутылки и нашла две книги, которые заказала в «Моррисе» в тот день, когда пришло приглашение. Одна представляла собой сборник партий с последнего чемпионата США, другая называлась «Бенни Уоттс. Мои лучшие пятьдесят шахматных партий». На суперобложке крупным планом красовалось гекльберрифинновское лицо Бенни. Глядя на него сейчас, Бет поежилась от вернувшегося чувства поражения и вспомнила про свою дурацкую попытку сдвоить его пешки. Потом налила себе кофе и открыла книгу, стараясь не обращать внимания на похмелье.

К полудню она проанализировала шесть партий Уоттса и проголодалась. В двух кварталах была закусочная, из тех, где печенка с луком – главное блюдо в меню, а кассовые аппараты облеплены наклейками с рекламой сигарет и зажигалок. Бет взяла книгу с собой и успела изучить еще две партии, пока жевала гамбургер и картошку по-домашнему. Когда ей принесли лимонное пирожное с заварным кремом, оказавшимся слишком жирным и сладким, Бет вдруг остро затосковала по миссис Уитли и по французским десертам, которые они вместе заказывали в Цинциннати и Хьюстоне. Она отбросила эти мысли, заказала последнюю чашку кофе и довела до конца очередную партию Уоттса, которая развивалась в ее воображении: староиндийская защита, черный фианкеттированный слон смотрит из правового верхнего угла вниз, вдоль длинной диагонали, поджидая возможности ринуться в атаку. Черные заняты королевским флангом, тогда как белые после фианкеттирования слона сосредоточены на ферзевом. Все очень культурно. Бенни, игравший черными, победил изящно и ловко.