Уолтер Тевис - Ход королевы

Ее соперник оказался сильным шахматистом и очень непростым – партия длилась четыре часа, прежде чем он наконец был вынужден сдаться. И все это время Бет не теряла своего преимущества – крошечной форы, которую дает шахматисту, играющему белыми, право первого хода. Соломон никак не прокомментировал свое поражение, но по его виду Бет догадалась – он был в ярости от того, что проиграл женщине. Она часто видела у мужчин такой взгляд и распознавала его сразу. Обычно ее это злило, но сейчас отношения полов не имели значения. Ее мысли были заняты другим.

По дороге к выходу она заглянула во второе помещение турнира, где должен был играть Боргов, но комната оказалась пуста. Финальное положение фигур, принесшее победу Боргову, было зафиксировано на большой панели с изображением шахматной доски. Он так же безжалостно разгромил соперника, как Бет – Соломона.

Вернувшись в танцевальный зал, она взглянула на доску объявлений – к ее удивлению, пары на завтрашний день уже были составлены. Бет подошла ближе, и сердце ухнуло в пятки. Черным по белому в верху списка финалистов было напечатано: БОРГОВ – ХАРМОН. Она поморгала и прочитала еще раз, задержав дыхание.

В Мехико Бет привезла с собой три книги. Она пообедала с миссис Уитли в номере и сразу взялась за «Игры гроссмейстеров» – в содержании значились пять партий Боргова. Бет открыла первую и начала разыгрывать ее на доске, расставляя фигуры и пешки по описанию. Так она поступала редко – чаще полагалась на свою способность мысленно воспроизводить все позиции и ходы, читая шахматную нотацию, но сейчас ей нужно было, чтобы партия Боргова была прямо перед ней, реальная и осязаемая. Миссис Уитли читала, лежа в кровати, пока Бет продиралась сквозь пять партий, ища слабые места в игре советского шахматиста. Не нашла ни одного. Тогда она разыграла все пять еще раз, останавливаясь на некоторых позициях, дававших бесконечное число вариантов развития, и мысленно эти варианты просчитывала. Она смотрела на доску, заслонившую собой все остальное в жизни, а комбинации фигур сами складывались и рассыпались в ее голове. Порой покашливание миссис Уитли или шум из коридора заставляли ее очнуться на мгновение, и тогда она изумленно оглядывалась вокруг, ощущая напряжение во всех мышцах и страх, тоненьким лезвием все глубже вонзающийся в живот.

За последний год она несколько раз оказывалась в таком состоянии, когда голова кружилась от страха, почти ужаса перед бесконечными возможностями шахмат.

Около полуночи миссис Уитли отложила книгу и тихонько улеглась спать, а Бет еще несколько часов сидела в зеленом кресле, не слыша тихого похрапывания приемной матери, не замечая странного, чужого запаха мексиканского отеля, донимавшего ее днем, и чувствуя себя так, будто она вот-вот сорвется в пропасть, будто смотрит не на доску, купленную в универмаге «Пёрселл» в Кентукки, а в бездну и удерживается на краю лишь благодаря странному дару, необъяснимым умственным способностям, которые дают ей приобщиться к этой изысканной и смертоносной игре. Доска усеяна опасными ловушками. Нужно всегда быть начеку.

Спать Бет легла в пятом часу утра, и ей снилось, что она тонет.

Людей в бальном зале отеля собралось немного. Бет узнала Маренко, одетого на этот раз в костюм с галстуком. Он помахал ей рукой, когда она вошла, и девушка заставила себя улыбнуться в ответ. Она нервничала, сама это осознавала и не представляла, как себя перебороть.

В семь утра ей пришлось долго простоять под душем, чтобы избавиться от напряжения во всем теле, сковавшего ее, как только она проснулась. Но все равно не удалось. Она с трудом проглотила кофе в полупустой кофейне, потом ополоснула лицо холодной водой в туалете, стараясь взять себя в руки. Теперь она опять шла в женскую уборную, уже по красному ковру бального зала отеля. Умылась еще раз, тщательно вытерлась бумажными полотенцами и причесалась перед большим зеркалом. Собственные движения казались ей механическими, а тело – до невозможности хрупким. Дорогая блузка и юбка сидели плохо. Страх ощущался остро, как зубная боль.

Вернувшись в танцевальный зал, Бет сразу увидела Боргова – он беседовал, солидный и невозмутимый, с двумя незнакомыми ей мужчинами. Все трое были в черных костюмах, стояли близко друг к другу, переговаривались тихо и доверительно. Бет опустила глаза и прошла мимо них в маленькое помещение с топовыми досками. Там собрались какие-то люди с фотоаппаратами. Репортеры. Бет села за доску номер один на стороне черных, уставилась на пешки и фигуры, а в следующую секунду услышала голос главного арбитра: «Игра начнется через три минуты», – и вскинула глаза.