Уолтер Тевис - Ход королевы

– Защита Каро-Канна, – ухмыльнулся пират. – Охрененный облом.

– А что не так с этой защитой? – спросил опрятный молодой человек в свитере из верблюжьей шерсти.

– Тьма тьмущая пешек и ни искры надежды. – Человек в кепке спустил ноги на пол и сел прямо.

На кофейном столике лежала старая, затертая шахматная доска; на ее бежевых и зеленых полях стояли деревянные фигуры и пешки. У черного короля голова была примотана изолентой – вероятно, он не раз ее лишался.

– Я сейчас покажу, – сказал пират, пододвигая доску к себе.

Бет уже успела подойти к нему ближе. В этом зале она оказалась единственной девушкой.

Человек в черном склонился к доске, поднял с неожиданным изяществом и деликатностью кончиками пальцев белую королевскую пешку и опустил ее на четвертое поле короля. Затем подхватил пешку черного ферзевого слона и поставил ее на третье поле, переместил на четвертую горизонталь белую ферзевую пешку и отзеркалил этот ход черной, после чего окинул взглядом собравшихся вокруг людей, которые теперь смотрели на него еще внимательнее.

– Защита Каро-Канна. Так?

Бет эти ходы были знакомы по записям партий, но она никогда не видела их в игре. Дальше, насколько ей было известно, следовало вывести белого ферзевого слона – человек в кепке именно это и сделал. Затем черная пешка сбила белую и сама была сбита белым конем. Черный королевский конь скакнул на третье поле слона, и белый конь сделал ответный прыжок. Это Бет тоже помнила, так что положение на доске теперь казалось ей скучноватым.

– Я бы взяла коня, – тихо сказала она неожиданно для себя самой.

Человек в кепке взглянул на нее, приподняв бровь:

– А ты, что ли, та самая девчушка из Кентукки, которая уделала Гарри Белтика?

– Да, – ответила Бет. – Если взять коня, тут появятся сдвоенные пешки…

– Тоже мне радость, – пожал он плечами. – Говорю же, тьма тьмущая пешек и ни искры надежды. Вот как черные могут выиграть. – Человек в кепке оставил коня в центре доски и пошел черной пешкой на четвертое поле короля. Дальше он начал перемещать фигуры быстро, ловко и на первый взгляд хаотично, указывая время от времени на потенциальные ловушки. Мало-помалу в центре доски установилось гармоничное равновесие. Все происходило как в ускоренной съемке – в тех кадрах, что показывали по телевизору, – когда из черной земли выныривает бледно-зеленый росток, тянется вверх, увеличивается в размерах, набухает бутоном и взрывается цветком пеона или розы.

В зале прибавилось народу; все наблюдали за развитием партии. Бет прислушивалась к новому чувству – незнакомому оттенку волнения, охватившего ее во время этой демонстрации. Объем знаний, ясность мысли и энергия человека в черной кепке внушали восхищение. Он начал разменивать фигуры в центре – легко подхватывал кончиками пальцев сбитые, будто сметал с доски дохлых мух, и вполголоса комментировал, отмечая вынужденные ходы, слабости противников, западни и сильные поля. Когда он приподнялся с дивана, чтобы вывести ладью с начального поля и дотянуться до дальней горизонтали, Бет с изумлением увидела у него на пояснице нож – металлическая рукоятка с кожаными вставками торчала из-под ремня на джинсах. Но человек был так похож на какого-нибудь персонажа «Острова сокровищ», что нож вовсе не казался неуместным. Его обладатель сделал паузу в игре.

– А теперь смотрите, что будет, – сказал он и перенес черную ладью на пятое поле черного короля, опустив ее на доску с глухим стуком, а затем скрестил руки на груди. – И что же на это должны ответить белые? – поинтересовался он, окинув взглядом аудиторию.

Бет оценила позицию на доске. Там повсюду были западни для белых.

Кто-то из зрителей предположил:

– Ферзь берет пешку?

Человек в кепке покачал головой и улыбнулся:

– Ладья на восьмое поле короля, шах. И гибель ферзя.

Бет это прекрасно видела. Все выглядело так, что для белых игра окончена, и она собиралась заговорить, но ее опередил один из зрителей:

– Это партия Мизеса и Решевского, тридцатые годы.

Человек в кепке взглянул на него:

– Верно. Турнир в Маргите, тысяча девятьсот тридцать пятый.

– Белые пошли ладьей на первое поле ферзя, – сказал зритель.

– Именно. А что им еще оставалось? – Пират сделал упомянутый ход и продолжил игру.

Теперь уже было ясно, что белые проиграли. После нескольких быстрых разменов партия вошла в эндшпиль, который вроде бы должен был затянуться, но черные стремительно принесли в жертву одну из проходных пешек, и внезапно вся схема возможного превращения пешек изменилась – стало очевидно, что черные проведут другую свою пешку в ферзи на два хода раньше белых. Это была фантастическая партия, одного уровня с теми, записи которых Бет читала в шахматных книгах.