Марина Луценко - Ловушка для банкира

Напишу еще, пожалуй, несколько слов о дядюшкиных подарках. Как и предсказывал я, оказались они весьма необычны и интересны. Зная мою страсть к охоте, Григорий Иванович преподнес мне ружье, сделанное бразильскими оружейниками. Я откровенно поражен их мастерством. Насколько могу судить по первому осмотру, ружье сие ничуть не уступает работам великих оружейников Англии и Франции. Вот каков мой дядюшка — знал, чем угодить, чем внимание оказать. Уважил, что и говорить! Лизоньке же добрейший наш Григорий Иванович презентовал великолепное золотое колье с бразильскими самоцветами. Оно так переливается и блестит, что кажется — в руках солнце жаркое, а не каменья драгоценные. По всему видать, что колье роскошное и уникальное в богатстве своем.

Однако же мне, как заядлому охотнику, хорошее ружье намного милее всех драгоценностей мира. Надо всенепременно выбраться на охоту — и ружье опробовать, и грозного молосса в травле поглядеть. А то уедет дядюшка, увезет пса, а я так и не узнаю, насколько он хорош…»

Окончив читать страницу, Виктория подняла голову от дневника. Вечерело. Последние лучи заходящего солнца гасли в металлопластиковых окошках под потолком архива. Записи девятнадцатого века настолько захватили воображение девушки, что она даже удивилась, вновь обнаружив себя в современной комнате. Вика пролистала пожелтевшие страницы, в надежде узнать, кто же из Смолиных вел дневник. На внутренней стороне обложки она увидела размашистую подпись — сплетаясь в причудливый узор, там красовались три заглавные буквы: «П», «Н», «С».

— Сейчас посмотрим…

Виктория достала из сундука графскую родословную и бережно развернула ее на столе.

— Петр Николаевич Смолин, — прочла девушка первую запись. — Родился в 1795 году, умер — в 1831.

Получается, это тот самый граф, который построил особняк. А дневник он начал вести за год до смерти. Вика нахмурилась. «Может, там описана причина гибели этого человека?» Торопливо свернув родословную, девушка понесла ее обратно в сундук, намереваясь как можно скорее вернуться к изучению дневника. Свиток уже был помещен к остальным документам, когда Викины пальцы неожиданно коснулись чего-то твердого. Она раздвинула бумаги и…

У девушки перехватило дух: перед ней лежала черная коробка — та самая, с запретным флаконом! Любой другой на месте Виктории последовал бы совету банкира Тормакина и держался подальше от этого предмета. Но Вика поступила по-своему. Иными словами — она полезла туда, куда лезть категорически не следовало. Тихий щелчок известил, что коробка открыта. Девушка откинула крышку и вытащила наружу загадочный пузырек. Выгнутое стекло приятно холодило ладонь. Виктория посмотрела бутылочку на свет. Увы, толстые матовые стенки надежно скрывали нутро — было даже непонятно, есть в пузырьке что-то или нет. Девушка принялась разглядывать надпись вокруг золотого колпачка. Точнее, не надпись, а некие странные символы. «Интересно, что они означают? Может, тут зашифрован рецепт вечной молодости… Или даже формула бессмертия…»

Стук в дверь оборвал Викины размышления. Сообразив, что держит в руке запрещенную вещь, с перепуга она не придумала ничего лучше, чем сунуть флакон в карман джинсов. Через секунду в архиве появился дворецкий.

— Профессор Дружкина, прошу проследовать на ужин.

Этим вечером в столовой было многолюдно. Кроме Семена Семеновича и Быстрицкого, девушка увидела и новые лица. Рядом с банкиром восседала весьма колоритная пара. Маленькая круглолицая женщина лет пятидесяти, в платье с оборками и нелепыми мелкими кудряшками на голове. И огромный пожилой мужчина с короткой стрижкой и пышными усами. Кудрявая женщина первой заметила Викторию.

— Здравствуйте, моя милая, — защебетала она, приветливо помахав девушке. — Присаживайтесь скорее к столу, будем знакомиться.

Как только Вика заняла свое место, усатый детина сгреб ее руку в широкую ладонь.

— Генерал Смолин, Владимир Антонович, — он кивнул на женщину в кудряшках. — А это моя жена, Ирина Дмитриевна.

— Очень приятно, — отозвалась Виктория, с трудом высвобождаясь из капкана генеральского кулака. Одновременно она улыбнулась жене Смолина. — Я — Виктория Олеговна, можно просто Вика. Приехала сюда по приглашению господина Тормакина, разбирать графский архив.

— Викуся, нам это давно известно, — заверила ее Ирина Дмитриевна, оттесняя мужа на задний план. — Мы с Семеном Семеновичем — добрые соседи, и у нас нет друг от друга никаких тайн.