Иммануил Кант - Иммануил Кант. Критика чистого разума. Критика практического разума. Критика способности суждения (сборник)

Эта наука расчленяет все наше познание априори на составные части. Она обращает внимание на следующие вещи: 1) понятие должны быть чистыми, а не опытными; 2) они не должны относиться ни к представлению, ни к чувственности, но только к мышлению и рассудку; 3) они суть основные понятия и должны быть отличаемы от выводных и сложных; 4) перечень их должен быть совершенно полный и обнимать целую деятельность чистого рассудка. Такая полнота науки не может быть достигнута посредством беглого обзора случайно сведенных вместе понятий; она возможна только тогда, когда мы овладеем идеей целого познания разума априори и на основании ее разделим входящие в него понятия, следовательно, когда мы соединим их в системе. Чистый рассудок не имеет никакого дела не только с чем-нибудь опытным, но и со всякой чувственностью. Следовательно, он есть само по себе самостоятельное, самодовольное и отвне не приумножаемое единство. Поэтому вся суть его познания составляет систему, одушевляемую и определяемую одной идеей; ее полнота и членостроение могут служить пробою верности и доброкачественности входящих в нее частей познания. Эта часть трансцендентальной логики состоит из двух книг, из которых одна трактует о понятиях, другая – об основоположениях чистого рассудка.

Под аналитикою понятий я разумею не анализ их или обыкновенный метод философских исследований, которым содержание встречающихся понятий расчленяется и таким образом уясняется; но, редкое доселе, расчленение самой способности рассудка, дабы исследовать при этом возможность понятий априори: мы должны будем отыскивать их в самом рассудке, как в самом месторождении понятий, и анализировать их чистое употребление; в этом и состоит собственно задача трансцендентальной философии, все другое есть только логическая обработка понятий. Таким образом, мы будем следовать за чистыми понятиями до их первых зачатков в человеческом рассудке, туда, где они приуготовляются, дабы потом при встрече с опытом окончательно доразвиться, a затем освободившись, при участии того же рассудка, от присоединившихся к ним опытных условий, снова возвратить себе прежний чистый характер.

Во время полной деятельности познавательной способности обнаруживаются, при многих случаях, разнообразные понятия, характеризующие эту способность; их можно соединить в нечто целое, если наблюдать за ними довольно продолжительное время с величайшим самоуглублением. Но по этому, так сказать, механическому методу никак нельзя определить, где собственно должно быть окончено исследование. Обыкновенно их ищут наудачу, причем понятия открываются без всякого порядка и систематического единства; затем их соединяют друг с другом на основании их сходства и объема содержания и, наконец, ставят в ряды, начиная с более простых и восходя к более сложным; ряды эти обыкновенно составляются систематически, хотя с известною методическою целью.

Но трансцендентальная философия имеет то преимущество, что она открывает понятия, следуя известному принципу; они исходят из рассудка, как безусловного единства, совершенно чистыми и, следовательно, должны быть связаны между собой одним понятием или идеей. Такая их взаимная связь сама собой указывает на правило, посредством которого каждому чистому понятию рассудка может быть указано свое место и априори определено число их; в противном случае все будет зависеть от произвола или случая.

Выше мы определили рассудок отрицательным образом, что он не есть чувственная познавательная способность. Но кроме чувственности, у нас нет других средств представлять что-нибудь вообще. Следовательно, рассудок не есть способность наглядного представления. Кроме же наглядных представлений, невозможно познавать что-нибудь иначе, как посредством понятий. Значит, познавание всякого, по крайней мере человеческого, рассудка есть познание чрез понятие, не воззрительное, а дискурсивное. Все чувственные представления основываются на страдательных состояниях, понятия же – на деятельных. Под деятельностью я разумею единство действий, которыми разнообразные представления подводятся под какое-либо общее всем им представление. Следовательно, понятия основываются на самодеятельности мышления, как, наоборот, чувственные представления – на восприимчивости впечатлений. Из понятий рассудок делает то употребление, что он посредством их судит. Так как из представлений только одно наглядное имеет дело непосредственно с предметом, то понятие никогда не может относиться к нему непосредственно, но только чрез посредство третьего представления (будет ли оно наглядное или само понятие). Суждение, значит, есть посредственное познание предмета, следовательно, представление представления о нем. В каждом суждении есть понятие, подчиняющее себе многие другие и в том числе данное представление, непосредственно относящееся уже к предмету. Например, в суждении «все тела делимы» понятие делимого подчиняет себе многие другие понятия; между прочим, в указанном случае оно подчиняет себе и понятие тела, a последнее относится уже прямо к известному определенному явлению. Следовательно, в понятии делимого будет посредственно представлено и последнее явление. Поэтому все суждения суть действия, объединяющие наши представления; вместо одного непосредственного представления в них употребляется для познания предмета более общее, заключающее в себе многие представления, так что в одно соединяются многие возможные познания. Вообще, все действия рассудка могут быть сведены на суждение, так что рассудок может быть представляем нами как способность суждения. Как мы сказали, он есть способность мышления. Но мышление есть познавание чрез понятие. Последние же, в качестве сказуемых возможных суждений, имеют дело с представлением какого-нибудь предмета. Так, понятие тела означает нечто, например металл. Оно потому и понятие, что под ним содержатся разные представления, посредством которых оно может относиться к предметам. Следовательно, понятие имеет смысл, как сказуемое возможных суждений, например всякий металл есть тело. Если такие объединяющие действия в суждениях суть нечто постоянное, то очевидно они могут быть найдены нами. Следующая глава докажет, что это – дело возможное.