Вацлав Михальский - Мир тесен

— Да это, Катенька, всё лишнее, — пробовал урезонить её Гриша.

— Ты же, Гриша, не любишь чай и не знаешь, а мы с мамой любим, мы больше понимаем? Я тебе не мешаю, и ты мне не мешай, — обиделась Катенька. — Давай лучше чай вскипятим, стаканы найдём.

— Так это, Катенька, на кухне всё есть.

— Тогда пошли туда, уже скоро же проснутся!

Грише пришлось отложить все дела и подчиниться Катеньке.

Нелюдимый, властный госпитальный шефповар Иван Алексеевич, лысый толстяк с поломанным и оттого огромным левым ухом и тяжелым взглядом заплывших свинцовых глаз, к большому удивлению Гриши, охотно пошёл под команду Катеньки.

— Ой, какая чистота здесь! Ой, как хорошо у вас! Прелесть просто! — затараторила Катенька, едва они вошли на кухню.

— Вон тот толстый, у окна, шефповар Иван Алексеевич, — шепнул ей Гриша.

— Ой, какой милый! — восхитилась Катенька и поспешила к нему через всю кухню.

— Здрасьте, Иван Алексеевич, я чай пришла сделать, раненым чай, домашний, с вареньем, я всё свое принесла. Ой, как у вас здесь хорошо. Прелесть! Чистота какая! Наверное, и на царской кухне хуже, правда же, а? Это хорошо будет раненым — чай с вареньем, да? А колпак у вас, ах, какой милый! — И Катенька, привстав на цыпочки, ласково погладила Ивана Алексеевича по голове. — Ну так что, давайте напоим раненых чаем, настоящим, свежим чаем с вареньем?!

Повар стоял молча, как всегда, угрюмый, недовольный, словно прислушивался своим громадным уродливым ухом и к словам Катеньки, и к тому, какое действие имеют на него эти слова. Прислушивался сам к себе — доходило до него всё медленно. А потом сразу неуклюже засуетился, глаза его оживились и просветлели.

— Очень это вы молодцом, барышня, все, как часы, будет сделано, — вытирая ладони о свой большой живот, приговаривал Иван Алексеевич.

А Гриша-то по дороге на кухню опасался, что старый повар нагрубит, оборвёт, а то и прогонит Катеньку, и теперь поражался, откуда у девочки взялась такая власть над этим чудовищем, перед которым не только весь кухонный штат по одной половице ходил, но и врачи не смели к нему придраться или перечить.

— Нет-нет, не в общем котле! Сначала вскипятим воду вот в этом голубом чайнике, а потом в заварном заварим! — командовала Катенька. — И давайте стаканы! Эти не пойдут. Что у вас нет получше стаканов!

— Есть, есть, как часы будет сделано, — суетился Иван Алексеевич и, не отдавая никому приказаний, грузно переваливаясь с ноги на ногу, побежал через всю большую кухню в другую комнату и принёс на отличном подносе несколько тонких стаканов в подстаканниках черненого серебра.

Разливая по стаканам чай и раскладывая варенье по розеткам, Катенька очень волновалась:

— Первого мы с вами, Гриша, напоим Сережу Воробьёва. В какой он палате лежит?

Санитарка принесла Катеньке халат. Он оказался ей велик, это её очень огорчило:

— Тоже мне, в нём я как чучело, да, Гриша?

— У меня в кабинете сестры милосердия Леночки халат висит, сбегайте, возьмите, он вам будет впору, только широк.

— Широк это ничего, широк, это можно запахнуться!

Белоснежный Леночкин халат обрадовал девочку.

— Прелесть, Гриша! Просто прелесть — очень люблю всё чистое, а вы, Гриша? Чистое белье с мороза пахнет лучше всех духов, правда? Я Серёже вишнёвого положу, потому что вишнёвое все любят, вишни — прелесть, правда, Гриша? И компот из вишен самый вкусный и вареники. Я малины ему положу, может, он пропотеет, а, Гриша? И ему лучше станет, так бывает, да, да, не улыбайтесь. Пойдемте, Гриша, ой, боюсь! — зажмурила Катенька глаза. — Не боюсь, а волнуюсь, да? — Взяла поднос со стаканами хорошо заваренного свежего чая, с розетками и ложечками.

Возле палатки Катенька попросила Гришу остановиться:

— Подождите чуточку. Ну… с богом! — И она переступила порог…

Увидев Гришу, раненые заулыбались, их обрадовал его неурочный приход.

— Это моя будущая свояченица, — представил Гриша Катеньку, — она вас хочет напоить домашним чаем с вареньем, говорит, что чай поможет вам больше, чем мои лекарства. — Стараясь казаться очень весёлым, улыбаясь, Гриша подошёл к Сереже Воробьёву, молоденькому прапорщику, который недавно перенёс тяжелую операцию и у которого, как полагали врачи, не было шансов на выздоровление.

— Ну что, Сережа, как наши дела, чайку попьём?

Сережа поднял отягченные веки, благодарно улыбнулся:

— Спасибо, Григорий Васильевич!

— Сережа, познакомься, это Катенька, сестра моей невесты, она очень хочет напоить тебя чаем с вишнёвым вареньем.