Филип Арда - Беспросветный Тупик

— Для хорошего актера самое главное — это войти в образ, — сел на своего конька мистер Памблснук. — Важно проникнуть в смысл роли задолго до того, как она будет сыграна на сцене. Например, когда я готовился сыграть роль лосося в пьесе «Ловись, рыбка большая и маленькая», мне пришлось целый месяц провести в ванной, и все это время я не ел ничего, кроме ручейника и муравьиных яиц.

С этими словами актер-импресарио залез в экипаж и сел рядом с Безумной Тетей Мод, которая уже успела вернуться на свое прежнее место. Нисколько не изменившийся Малькольм лежал у нее на коленях.

— Я помню то золотое время, когда вы готовились исполнить роль похитителя в пьесе «Свяжи меня по рукам и ногам», — проворковала Безумная Тетя Мод, в голосе которой прозвучало искреннее восхищение. — Та уловка, при помощи которой вы заманили французского дипломата к себе в подвал, была отмечена печатью гения! Помнится, вы продержали его взаперти целую неделю. Какой позор, что полицейские не оценили вашего таланта и арестовали вас за день до премьеры.

— Это была большая потеря для театра, — согласился актер-импресарио и скорбно покачал головой.

Эдди сел на свое прежнее место и закрыл за собой дверцу экипажа. В его груди клокотала обида. Но мальчику приходилось сдерживать себя: мистер Памблснук был, по-видимому, хорошим знакомым его двоюродных дедушки и бабушки, из чего с неизбежностью следовало, что он такой же сумасшедший, как и они.

Любая история рассказывается с определенной точки зрения. Рассказчик (которым в данном случае являюсь я) ведет повествование тем или иным способом и старается придерживаться тактики, избранной с самого начала.

Если не считать небольшого отступления в ванную мистера и миссис Диккенсов, эта история рассказывается с точки зрения бедняги Эдди. Куда он, туда и мы. Когда он садится в экипаж, мы следуем за ним. Когда он ночует на конюшне «Придорожной гостиницы», мы тоже проводим там всю ночь. Когда он смотрит в дуло поддельного револьвера, мы не убегаем, а остаемся с ним.

Но у нас нет повода гордиться своим самообладанием. Если бы револьвер был настоящим, да еще заряженным настоящей пулей, застрелен был бы Эдди, а не мы. Это он истек бы кровью, в то время как мы не подвергались бы никакой опасности. Не скрою, мне очень хотелось бы сочинить книгу, в которой пуля попадает в читателя, когда он доходит до 67-й страницы. Но когда я представляю себе, какой ропот возмущения прокатится по книжным магазинам и публичным библиотекам, у меня опускаются руки.

Суть дела состоит в том, что на протяжении всего повествования я пока еще ни разу не использовал словосочетание «тем временем» для того, чтобы переключить внимание с Эдди на какого-нибудь другого персонажа, находящегося вдалеке от него.

Теперь настала пора это сделать. И тут нет ничего плохого. Существует множество изумительных историй, рассказывая которые автор употребляет оборот «тем временем» — и переключает действие с точки зрения одного персонажа на точку зрения другого персонажа. Но вот чего хороший рассказчик не делает никогда: он не перескакивает с одной точки зрения на другую неожиданно, с бухты-барахты. Короче говоря, я вас предупредил.

Итак.

Тем временем родителей Эдди охватила паника. У них было для этого серьезное основание в виде охватившего их дом пожара.

Ничто не может так испортить вечер, как языки пламени, вырывающиеся из окон верхнего этажа вашего дома и лижущие деревянные стропила его крыши. Возгорание стало прямым результатом последнего нововведения в Курсе лечения доктора Маффина — вода в грелках должна быть горячее.

Вы помните, что чете Диккенсов дозволялось вставать с постели не более трех раз в день. Им было предписано сосать специальные ледяные кубики и сидеть на кровати в окружении множества грелок. Когда стало ясно, что лечение не дает должного эффекта, доктор рассудил, что вода в грелках просто недостаточно горяча.

И он решил эту задачу, разработав специальную систему подогрева воды. Новая система позволяла больным подогревать воду в грелках, не вставая с постели. Супруги Диккенсы были первыми, на ком доктор Маффин испробовал свое изобретение. В конечном итоге оказалось, что они же стали и последними, поскольку доктор пришел к выводу (совершенно правильному), что домашний врач не должен устраивать пожар в доме своих пациентов: ведь если ничего не останется от дома, то кому будет нужен домашний врач?