Елена Елисеева - Жить в эпоху перемен

Я похлопала по плечу ужаснувшегося Колю, бормотавшего белыми губами: «Анна Сергеевна… с людьми… там женщины…» — и вошла.

Что же я увидела? Правильно, двух дам, одну лет на десять помладше другой. Они были достаточно хорошо отмыты и в меру упитанны.

— Здравствуйте, — первой поздоровалась та, которая помладше. Она, судя по всему, была главной. — Документальная проверка за три года.

— Здравствуйте, — оскалившись в дружеской улыбке, ответила я. — Пожалуйста, только я восемь месяцев всего работаю.

— Предприятие-то зарегистрировано три года назад. Вы что, его купили?

— Вернее сказать, мне его подарили. Приятель в Штаты перебрался, так вот и отдал, можно сказать, ни за что. Но документация у меня вся есть.

Вопрос из чистого любопытства, дорогой читатель, чем дело кончилось? Вы, конечно, усмехнетесь и, не задумываясь, отмахнетесь: как бы ты ни топорщилась, штрафанут, ясно даже и ежу. На такой вопрос нынче ответит и десятилетний ребенок, поэтому попробую-ка я уточнить: а как штрафанут? За что? Вы, пробежавшись по своей жизни, небрежно похлопаете меня по плечу: был бы человек… Разденут тебя, бабонька, до нитки.

А посмотрим! И если они решат покуситься на самое дорогое… На мои ненаглядные денежки… На самое мое святое… Тогда им…

Представить чудовищную кончину нежданных грабительниц я не успела.

— Мы в общем закончили… — дружелюбно осклабилась главная, младшая. — Все у вас в порядке.

— Не может быть. Такого не бывает. — Если я и дура, то не настолько.

— Ну что вы. Действительно, за восемь последних месяцев все в порядке. Другое дело, что два с половиной года назад не перечислено взносов на два миллиона двести тысяч, — и она протянула мне акт.

Я похолодела. Шутки кончились.

Черной шариковой ручкой на белой бумаге формата А4 было написано:

1. Задолженность — 2 200 000 руб.

2. Штраф (10 %) — 220 000 руб.

Итого: — 2 420 000 руб.

3. Пени (0,5 % в день за 910 дней) — 10 010 000 руб.

Итого: — 12 430 000 руб.

(двенадцать миллионов четыреста тридцать тысяч рублей)

— Вы пени сегодня можете уплатить? — сочувственно спросила старшая. — Их бы вам остановить, а то еще нарастет.

— Вы… это… серьезно? Откуда у меня такие деньги? Вы же все видели! У меня такие суммы и не ночевали!

— А мы-то что можем сделать? — пожала плечами младшая. — У нас инструкция.

— Послушайте, — взмолилась я, — это же не по моей вине!

— Мы вас понимаем, — добродушно сказала младшая, вынимая из сумочки косметичку.

— Послушайте, — вскричала я, — у меня только шесть миллионов!

— А мы-то при чем? — терпеливо спросила младшая, доставая зеркальце.

Старшая, густо покраснев, смотрела в сторону.

— Послушайте, — зашептала я, — а что мне делать?

— Как что? Платить придется, что еще, — сказала младшая, подкрашивая губы.

Сейчас, как же. Разбежались! Удавлюсь, а ни копейки не отдам!

Кровавая пелена гнева застлала мои глаза. Комбинации, одна другой изощреннее, хладнокровно оценивались негодующем мозгом.

Вдруг меня осенило.

— Послушайте, — риторически спросила я, — это ведь потому Алексей и уехал, правда?

— Какой Алексей? — уже брезгливо поинтересовалась младшая, закрыв косметичку. — Вы, в кого ни ткни, — все без денег. Однако на метро на работу, кроме нас, никто не ездит.

— Я потому не езжу, что рядом живу. Мне пешком пятнадцать минут, а на метро дольше получается, — объяснила я. — Алексей-то — умница… Это он мне предприятие продал и уехал. Интересно, ему там статус дали? Маразматического беженца? Понимаете, — уведомила я дам, — люди бегут из родной страны, потому что жить невозможно — кто из-за политики, а кто — из-за маразма. Русским сейчас статус политического беженца получить трудно, потому что у нас свобода и демократия. А вот принимает ли в расчет мировое сообщество градус российского маразма?

— Пожалуй, нет, не принимает, — подумав, продолжила я. — Маразм — новое явление в геополитике. С ним незнакомы Международный валютный фонд и страны «Большой семерки». Правда, она теперь — «Восьмерка». Поэтому есть шанс, что маразм станет-таки предметом стратегических интересов сверхдержав. Тогда Америка признает Алексея, и у него появятся перспективы.

— Но вот появятся ли они у нас? — обстоятельно анализировала я. — Вероятность есть, но небольшая. Грандиозный эксперимент, участниками коего мы все являемся, заключается вот в чем: может ли отдельно взятая особь выплыть из волн маразма или, упившись маразмом, особь пойдет на дно? Давайте подумаем вместе, — обратилась я к аудитории и спросила младшую: — В каком году вы родились?