Елена Елисеева - Жить в эпоху перемен

— Да спасибо, у меня оборот небольшой, справляюсь…

— Анна Сергеевна, вы меня неправильно поняли, — с любовью глядя мне прямо в глаза, снова улыбнулся Нечипоренко. — Человеку помочь нужно, ведь, не дай Бог, возникнут у вас проблемы, кто же вам поможет, как не мы?

Резина тянула примерно на миллион драгоценной неучтенки, потому что никакая налоговая мне бы эти затраты не зачла, а почем встанет Татьяна Андреевна?

— А на сколько ее оформлять?

— Тысяч четыреста вам не много?

— Борис Сергеевич, я же одна работаю…

— А вы уверены, Анна Сергеевна, что вам наша помощь не потребуется? Что у вас проблем так и не возникнет?

Если я не выложу четыреста тысяч ежемесячно, проблемы возникнут. Это я поняла, и деваться было некуда.

— Хорошо, Борис Сергеевич, пусть подходит послезавтра с документами…

Нечипоренко поднялся со стула и задушевно промолвил:

— Ну и лады, Анна…

Дверь распахнулась, с криками и визгами влетела хлебная продавщица Лидочка:

— Анна Сергеевна! Там какой-то! Парень! Пьяный! Весь побитый, грозится ларек разнести, стекло одно расколотил, вас кроет на чем свет стоит… Товар пропадет, мне век не рассчитаться!

Нечипоренко переждал помеху и докончил:

— Я же говорил, что с нами дружить полезно. Вы, Анна Сергеевна, если что — несите заявление, разберемся.

— А может… — с надеждой сказала я в спины внезапно заторопившихся защитников.

Увы. Поскрипывала плохо прикрытая дверь, с улицы доносилась нетрезвая песнь: «Убью суку! Такого мужика загубила!»

Лидочка снова заплакала.

Я закатала рукава и проверила игру мускулов.

Естественно, Юрик.

С Лидочкиным веником наперевес, пьяный и двусторонне уже подбитый, он скакал около моего ларька, выкрикивая воинственные лозунги.

— A-а, сука! — торжествующе поздоровался он со мной. — Замочу падлу! Ты что с Малышом сделала?

— Здравствуй, Юрик, — приветливо ответила я. — А чего ты на улице? Зашел бы.

Юрик крепче сжал орудие убийства и пошел на меня в лобовую атаку.

— Вот и чудненько. — Радушной скороговоркой заговорила я. — Пойдем, Юрик, посидим. У меня там бутылка есть, с закуской, правда, неважно, ну да Лидочка принесет. Давай, Лидочка, собери, что там у нас сегодня на прилавке. Не видишь, Юрик пришел, а мы с тобой его на улице держим. Ты не приболел часом, Юрик, какой-то у тебя вид горячий?

Юрик издал очередной нецензурный вопль, откинул зловещий веник и заколотил себя кулаками в грудь, как холостой орангутанг в весенних джунглях.

— Умнее всех себя считаешь, да? Малышу мозги засрала, а я что — не при делах? Гони бабки, а то замочу!

— Юричек, кто же и при делах, как не ты? Бабки тебе — так бабки, дедки — так дедки. Ну же давай как-то по понятиям… Ты ко мне пришел, я тебя принять должна, накормить, напоить. От меня отродясь еще никто голодным не уходил. Посидим, побазарим, ты — меня уважаешь, я — тебя уважаю… Юрик, — спросила я прямо, — ты меня уважаешь?

Юрик вытаращился и задумался.

— Да! — сообразил он наконец. — Я тебя уважаю. Ты баба умная. Но хи-итрая! — погрозил мне пальцем. — Ты что с Малы… — стал он заводиться снова.

Торопись, Аня, скомандовала я себе.

— И я тебя, Юрик, тоже уважаю, — откровенно призналась ему, слегка зардевшись. — И знаешь, Юрик, за что я тебя уважаю?

— Ну? — хмуро буркнул он.

— А ты умный человек, Юрик. Хочешь, Юрик, я тебе правду скажу?

— Ну? — хмуро буркнул он.

Я взяла его под вонючую руку и, стараясь дышать по возможности ртом, осторожно повела по направлению к раскрытому подвалу, из которого только что вывезли мороженую рыбу.

— Я тебе, Юрик, честно признаюсь, что уважаю я тебя за ум. Вот ты, Юрик, наверное, думаешь: как это она догадалась, что я умен, если видит меня второй раз в жизни?

— Да! — спохватился Юрик и остановился. — Ты мне лапшу-то на уши не вешай! Ты как догадалась, что я умный?

Я взяла его под другую вонючую руку и мягко сдвинула с места. До подвала оставалось полпути.

— Это бросается в глаза, — объяснила я. — Это, Юрик, сразу видно, потому что ты хотя и молодой, но очень красивый и, кроме того, при деньгах. Дурак, Юрик, так не сможет. И потом, ты сильный. Вон как ты веник скрутил. А стекло как высадил! Любо-дорого посмотреть… Осторожно, Юрик, здесь ступеньки. Ты проходи вперед, сейчас Лидочке крикну, чтобы закуску несла, и приду, там стол в конце помещения, — сказала я, вероломно захлопнула дверь за спиной спустившегося Юрика и повернула ключ.