Елена Анопова - Блудная дочь возвращается

Но вернусь к событиям тридцатилетней давности, как оказалось, сыгравшим большую роль в моей дальнейшей жизни. Тогда за праздничным столом Резников меня так достал, отвлекая от более интересных разговоров, что я продиктовала телефон. Но тут же об этом забыла. Тем более, что в конце вечера возникли другие проблемы. Провожать меня увязался директор Экспериментальной телестудии Марьяхин, мужчина представительный и мною доселе очень уважаемый. Он предложил подвести меня домой, и я не предполагала, что могут возникнуть какие-то осложнения. Не доезжая до моего подъезда метров сто, он неожиданно остановил машину и проявил прямо-таки юношескую прыть, и намерения его были вполне определёнными. Я была в замешательстве, так как не знала, как себя вести, чтобы улизнуть без потерь. Дело не в том, что я не умела давать отпор мужикам, а в том, что Марьяхин был парторгом моей партячейки, работодателем моего мужа, в общем, мы, мелкие сошки, были в его власти. Поэтому я опасалась проявить грубость, чтоб его не обидеть. Всё кончилось тем, что я выскочила из машины и помчалась к дому через дворы, при этом понимая, что в его возрасте и с его комплекцией он вряд ли бросится мне вдогонку. Забегая вперёд скажу, что, несмотря на мои опасения, эта история не имела никаких негативных последствий. Случайных встреч с ним в коридорах студии я старательно избегала, даже на партсобрание не пошла, сказавшись больной. А через пару месяцев он скоропостижно скончался.

Вслед за банкетом прошла череда Октябрьских праздников, которые мы, как всегда, бурно встречали в компании друзей. Было, наверное, 9 ноября. У меня сидела Женька и ждала телефонного звонка от своего любовника. Чтоб никто не мешал разговору, она отослала Юрку на рынок, «за капустой, а то голова болит с похмелья». Назавтра мы собирались к Наташке на день рождения - она устраивала девичник - и обсуждали, что ей подарить. В это время раздался звонок. Женька бросилась к телефону, но разочарованно протянула трубку мне:

- Иди, твой хахаль звонит!

- Да нет у меня никакого хахаля! - лениво отмахнулась я. Наверно, не туда попали.

- Да тебя, тебя! Иди скорее, только говори побыстрее, а то Юрка вернётся, а мне должен (не помню кто) позвонить! - нервничала Женька.

На другой стороне провода оказался тот самый «сын знакомой», который, представившись, стал настойчиво просить о встрече. Я увиливала как могла, но грубо оборвать разговор было не в моих правилах.

- Ленка, заканчивай трёп! Да договорись ты как-нибудь, только вешай трубку скорее! - вопила над ухом Женька.

- Хорошо, - и тут сработало обычное клише: - Большой театр и шесть часов вечера.

Я так спешила, подгоняемая Женькой, что даже телефона у него не успела взять, исключив возможность отменить встречу. Рассудив, что смогу встретиться с молодым человеком, практически не прерывая свой путь к Наташке на проспект Вернадского, я успокоилась. Таким образом, за выделенные ему 15 минут я собиралась успеть интеллигентно отделаться от непрошеного ухажёра. Совсем не прийти мне мешало чувство долга - раз уж договорилась, будь добра исполняй обещание… Так я познакомилась с Андреем Кондрашиным.

Мы встретились на ступеньках Большого театра. Как сейчас мне видится - в руках у него был цветок. Он был хорош собой, высокий, прекрасно одетый - но возраст! Он явно был лет на двенадцать моложе! Скорее всего, он ошибся в оценке моего возраста. «О нет, я не могу с вами встречаться! - заявила я. - Вы так молоды, а мне уже, между прочим, тридцать два года!» В моём представлении, юных мальчиков заводили себе дамы бальзаковского возраста, к категории которых я себя ещё не причисляла. Мне казалось, что в таком неравном альянсе есть что-то постыдное, чуть ли не сексуальное отклонение. Но Андрей повёл себя очень корректно и, соглашаясь более не досаждать мне, попросился всё-таки сегодня сопровождать меня к подруге. Понимая, что препираться нет ни времени, ни желания, я взяла его с собой.

Тогда Андрей поразил меня и моих «баб» своей нарочитой вежливостью и предупредительностью. Например, стоило мне встать, как он тоже немедленно вскакивал, чтобы отодвинуть мой стул, а затем таким же образом помогал сесть. Я, конечно, была знакома со светским этикетом, но в такой тёплой компании это было занятно. Вообще, он всячески выражал своё уважение и обожание, развлекавшее меня и моих подруг. При том совсем не курил и не пил, зато мне не забывал подливать регулярно.