Наталья Ким - Mainstream

— Сдурела?

— Костя, не спорь с папой. Раз он сказал, сидеть смирно, так и будет.

Несмотря на язвительный тон, она и впрямь решила остаться на даче еще на одну ночь. Даже злой, как черт, Дмитриев действовал на нее умиротворяющее.

Гоша, слушавший их разговор сидя в беседке, не мог оторвать взгляд от просвета в листьях хмеля: были видны Лизины босые ноги. Она закинула их на деревянную перекладину гамака, и на голени от нее уже обозначилась тонкая красная линия.

— Вот-вот, — неожиданно согласился он, — хватит дурака валять. Пора делом заняться. Давай дуй за сахаром, бабушке варенье варить не с чем. Костя, слышишь меня?

Костя тут же пожалел, что слишком долго ломался насчет клуба. Встал и пошел заводить машину:

— Сахар так сахар…

— Я с тобой! — Лиза чуть не вывалилась из гамака.

День пролетел незаметно. Лиза по-прежнему чувствовала себя не очень хорошо, поэтому вечером от ужина отказалась и снова пошла спать наверх.

Рано утром в комнату вошел Гоша. Лиза спала, накрывшись с головой.

Дмитриев присел на край кровати и погладил ее ногу. Лиза зашевелилась, но не проснулась. Он осторожно взял ее ногу и поцеловал холодные пальцы.

От этого она моментально пришла в себя. Откинула с лица покрывало и смотрела на него совершенно ясным взглядом. Как будто вовсе не спала.

Он подождал еще несколько секунд и продолжил, а когда она уже себя не контролировала и попыталась кричать, зажал ей рот рукой. Потом долго целовал в губы.

— Вот видишь, — шепнул он ей, — несколько минут, и ты снова моя. Ты никуда от меня не денешься.

Когда эйфория прошла, его уже не было в комнате:

— Ошибаешься, — все же ответила ему Лиза. — Один оргазм ничего не значит. — Она набрала Инкин номер: — Ин, извини, что так рано.

— Чё случилось? — пробормотала та, плохо соображая спросонья.

— Перезвони мне на сотовый через час.

— Зачем? Что сказать?

— Ничего, я сама все скажу. Просто набери меня.

— Ладно.

— Не проспи, пожалуйста.

— Я заведу будильник.

Лиза спустилась вниз и забралась к Косте под простыню:

— Не спи, замерзнешь, — она поцеловала его за ухом. Костя уже привычным движением погладил ее по спине. Кажется, через несколько минут, кто-то спустился по лестнице. Она не видела, кто.

Инка позвонила, как договаривались, и выразительно молчала в трубку.

Лиза начала одеваться:

— Мама звонила. Что-то с Пифом. Возможно, инфекция. Отец в командировке. Надо срочно везти собаку к ветеринару.

— Домой врача вызвать.

— В такую рань никто не поедет. Ему всю ночь было плохо. Если энтерит, загнется к вечеру…

— Тогда поехали.

Гоши нигде не было видно, когда они с Костей выезжали с дачи.

Дмитриев сбрил бороду. Смотрел на нее, как на пустое место.

Лиза разговаривала с ним исключительно по делу и исключительно вежливо, как с душевнобольным.

Костя нанял строителей, и те начали ремонт в его квартире. Он взял себе за правило приводить Лизу к Дмитриевым домой — если у нее выдавался свободный вечер — и оставлять там ночевать.

Гоша в такие вечера закрывался в кабинете, только Татьяна Сергеевна иногда проводила с ними какое-то время. Лиза любила цветы, поэтому обсуждали обычно, что, куда и как лучше пересадить. Костя принимал в этих дискуссиях живое участие. На предмет что из уже осточертевшего и из того, обо что он каждый день запинается, выкинуть. Встречал дружный отпор и ретировался.

Они стали вместе появляться в клубах и на концертах. Через месяц Гоша собрал мужиков и ушел в горы. Лиза совсем загрустила без него. Она поняла: несмотря ни на что, этот человек должен находиться рядом с ней.

О на отписывала очередной материал. Времени было в обрез, к тому же постоянно донимали звонками «городские сумасшедшие» — активные читатели, которые были уверены, что газета должна решать все их проблемы: от дырявой крыши до защиты от инопланетян.

— Ну, возьмите крышку да закройте дыру. Рядом же валяется, сами говорите, — проводила очередную разъяснительную работу с населением Лиза.

— Ты мне не хами, молодая еще. Я — инвалид второй группы.

— Да хоть десятой! На вашей улице люк открыт, вот и закройте его. До свидания!

— Я буду жаловаться редактору!

— Хоть папе Римскому… — Лиза бросила трубку. — Инвалид… Моральный урод!

В кабинет вошел Степа.

— Лиза…

— Степа, если ты опять по поводу того, что я не умею с людьми разговаривать, то лучше не надо. Если у тебя слишком много времени, чтобы весь этот бред выслушивать и поддакивать, то у меня его нет. Мне еще на запись ехать после трех.