Августо Кури - Покупатели мечты

Увидев, как женщины восторженно аплодируют ему, он снова взял слово и громогласно завопил:

— Но-о-о-о!

Женщины пришли в себя и стали вразнобой высказываться.

— А-а-а-ах! — Я знал, что Мэр никогда не воздавал хвалу бесплатно. И действительно, после паузы наглец договорил: — Но они изобрели шопинг.

Женщины попадали со смеху, а с ними и все мужчины, включая меня. Они осознали, что навязывание покупок шло от их наихудших врагов. Я не понимал, как этому субъекту удавалось вызывать столько симпатии. Он приправил соусом речь Учителя о войнах в душах. Перед его «настоящим анекдотом» я решился рискнуть.

— Женщина всегда найдет место, где потратить деньги. Как вам удается совершать такой подвиг? — заговорил я, пребывая в хорошем настроении, теряя свою сдержанность.

Как социолог, я знал, что женщины определяли совершение большей части покупок в семье.

Димас, мошенник, который в прошлом воровал сумки у женщин, тоже вставил свою шутку. Немного запинаясь, он произнес:

— Люди, сегодня уже нет необходимости де… де… делать ультразвук, чтобы определить пол ребенка. Знаете, каким образом?

— Нет! — ответили мы.

— Нужно только провести кредитной карточкой по животу женщины. Если внутри девочка, она невообразимо возбудится.

Неожиданно обстановка стала меняться в худшую сторону. Профессор Журема подняла свою трость, зацепила ею Димаса за шею и сказала ему:

— А ты какого пола?

Хулиган вытаращил глаза, раскрыл свой клюв и ответил:

— Я дур… дурею от вас, бабушка!

Пожилая профессор взяла в руки уличную кошку, которая проходила мимо в этот момент, и прижала ее к губам Димаса. Кошка облизала ему губы и громко мяукнула. Димас начал плеваться… Я понял, что женщины являются специалистами в демонстрации мужской глупости.

Бартоломеу, как всегда, не мог оставаться в стороне. Но после плевка Димаса мы увидели, как он опустил голову и застыл, спокойный, сосредоточенный и размышляющий. Впервые он не был шумным.

— Вы больны, Бартоломеу? У вас болит голова? — деликатно осведомилась озабоченная Моника.

Моника была бесхитростной. Девушка понимала, что, разговорив его, она тем самым даст ему возможность вызвать у нее самую большую головную боль. И это произошло. с дрожью в голосе он высказался:

— Прекраснейшая Моника, умнейшая Журемушка и женщины, которые меня слышат! Вы более великодушны, чем мужчины!

«Великодушны? — подумал я. — Этот уличный философ не знает значения данного слова». И Бартоломеу, словно прочитав мои мысли, поправился:

— Для тех, кто не понял, о чем речь, объясняю: слово «великодушный» означает щедрый, не скупящийся, не скряга, готовый поделиться, дарящий.

Я проглотил обиду и промолчал. Женщины аплодировали ему. Соблазненные помешанным, они были внимательны к каждому его слову. И он продолжил:

— Если бы не женщины, я и мой мозг не были бы здесь.

Мы рассмеялись, услышав эту глупость.

— А ваш отец, разве он не принял участия в вашем создании? Или, может быть, вас клонировали? — спросил проницательный мусульманин, который внимал ему.

Толпа засмеялась бесхитростности Бартоломеу, но эксперт парировал удар.

— Да, папаша потратил девять минут, а мамаша девять месяцев на это строительство. Не без основания евреи считают, что только тот, у кого мать еврейка, является истинным евреем. — И, подражая Учителю, важно произнес: — Я склоняюсь перед женщинами!

Ортодоксальный еврей зааплодировал ему с воодушевлением. И, в свою очередь, женщины тоже были покорены. Необычайно возбужденный, Краснобай продолжил свою историю восхваления женщин.

— Посещая свои нервные клетки и входя в труднодоступные уголки моего привилегированного мозга, я вспомнил одну историю, которая демонстрирует общепризнанность и превосходство женщин. Как-то раз я прогуливался по одному прекрасному пляжу в Майами, думая о загадках жизни. Внезапно появилась ослепительная бутылка, пришедшая с берегов Атлантики. Как всякий мыслитель, наделенный любознательностью, я открыл ее. Ага! Кто оттуда вылез? — спросил Краснобай у слушателей, которые до сих пор не знали, говорил ли он серьезно или рассказывал анекдот.

Поскольку наступила определенная пауза, Мэр отважился сказать:

— Клад.

— Нет, my friend! Из бутылки вышел джинн. Но это был другой джинн. Он был в стрессе, возбужден, раздражен, совсем как мой друг Мэр. Джинн настолько торопился, что с поспешностью сказал мне: «Из трех желаний я выполню только одно! Ну давай, а то мне нужно идти к терапевту». Мир джиннов, как и наш, тоже превратился в одну большую психиатрическую больницу. Встретить спокойного джинна — большая редкость. Джинн, который говорил со мной, был умным и сумасшедшим, как Юлий Цезарь. Пользуясь возможностью, я не попросил у него фабрику с водкой. Я сказал ему высокопарно: «Хочу познакомиться с Кубой!» — «Познакомиться с Кубой? Только это?!» спросил джинн, счастливый жизнью. Было видно, что ему не терпится побыстрее избавиться от меня. «Да, я хочу познакомиться с Кубой, но-о-о… я боюсь самолетов и кораблей. Поэтому я хочу, чтобы вы построили мост от Майами до Кубы!» — «Что? Такой большой мост? Вы хотите довести меня до инфаркта? — проворчал он. — Имейте терпение, я не очень разбираюсь в инженерии, а мосты требуют много работы». В нетерпении он попросил, чтобы я объявил второе желание, дабы угодить мне и тут же убежать. И он сказал: «Помните, у нас сейчас финансовый кризис, поэтому я выполняю только одну просьбу!»