Августо Кури - Покупатели мечты

— Я не хочу, чтобы они были путниками, как я. Но мечтаю, чтобы они были путниками в закоулках своего собственного «я». Чтобы они прошли территории, которые не многие интеллектуальные люди рискуют исследовать. Пусть они идут не по карте, не по компасу. Пусть они ищут себя, сбиваются с пути. Делают из каждого дня новую главу, из каждого поворота — новую историю.

Он критиковал механизацию современного homo sapiens , который жил, работал и спал, уподобившись машине, который не раздумывал о тайнах существования и о том, что значит быть sapiens . Ходил по поверхности земли, шагал по поверхности существования, дышал по поверхности разума. Некоторые люди протестовали: «Кто это так бесцеремонно вторгается в нашу частную жизнь? Из какой психиатрической больницы вышел этот субъект?» Другие обнаруживали, что у них не было времени для основного, в особенности для самих себя.

Едва ли набиралась горстка самых близких, которые спали там, где он спал, и жили там, где он жил. Я, пишущий эту историю, был среди них. Люди, контактирующие с ним, не знали, что было в фильме, и было ли то, чему они стали свидетелями, сверхдействительным или конкретным.

О происхождении этого человека не знали даже его ученики. Когда же его спрашивали об этом, он повторял свою Знаменитую фразу:

— Я — путник, шагающий по пути времени, ищущий себя.

Он был крайне беден, но имел то, чем не обладают миллионеры. Его приемная была огромной и находилась под открытым небом: иногда это были скамейки на площади, иногда лестницы какого-либо здания или тень дерева. Его сады были разбросаны по всему городу. Он смотрел на них глазами, наполненными радостью, как будто бы это были висячие сады Семирамиды, взращенные только для того, чтобы очаровывать его. Из каждого цветка он создавал стихотворение, из каждого листка делал стрелу, чтобы вонзать ее в истоки чувствительности, из каждого подточенного ствола — момент для полета на крыльях воображения.

— Рассветы не проходят безболезненно. Закаты не проходят незамеченными, они зовут, чтобы стать вокруг меня и подумать о моем безрассудстве, — говорил Продавец Грез. Он вел себя совсем не так, как мы, ибо если многие из нас привыкли возвеличивать себя, то ему, наоборот, нравилось размышлять о своей ничтожности.

Как-то раз, проснувшись после плохо проведенной ночи под вонючим виадуком, он распростер руки, несколько раз глубоко вдохнул в себя воздух, насытил кислородом мозг и опьянил себя солнечными лучами рассвета. После длительного размышления он пошел в центральное помещение ближайшего университета и стал кричать находившимся там людям:

— Мы свободны уходить и приходить, но не думать! Наши мысли и выбор произведены в загонах, построенных в коре головного мозга. Как мы можем быть свободными, если защищаем свое тело одеждой, но остаемся голыми в своей духовности? Как мы можем быть свободными, если заражаем настоящее будущим, если мы страдаем заранее, если мы воруем у настоящего неотъемлемое право напиться из источника спокойствия?

Однажды три психиатра, проходившие мимо этого человека, услышали его речь. Один из них был поражен, увидев странного оборванца, а двое других, явно сбитые с толку, сказали:

— Этот человек опасен для общества. Его следует изолировать.

Читая по их губам, Продавец Грез возразил:

— Не переживайте, друзья, я уже изолирован. Вы видите эту красивую и грандиозную психиатрическую лечебницу? — Он указал пальцем на общество.

В современных странах, как известно, запрещен детский труд, но Учитель говорил, что народы этих стран совершают преступление против детства, стимулируя разрушительный умственный труд путем повышения потребления, преждевременными переживаниями и избытком видов деятельности. Не в силах сдерживать себя, он кричал:

— Наши дети не переживают ужасов войны, они не видят ни разрушенных домов, ни искалеченных тел, но у них разрушена их непосредственность, их способность забавляться ранена, их воображение отобрано страстью к потребностям, которые не являются необходимыми! Разве это не одна из форм ужаса? — И, не зная, откуда берется его источник информации, Учитель продолжал: — Небезосновательно резко выросли показатели депрессивности и прочих эмоциональных расстройств у детей и подростков. — Он говорил это со слезами на глазах, как будто бы усыновил их всех. Как будто бы его дети погибли в трагической катастрофе… Однако мы не знали более никаких подробностей его загадочной истории.