Эмма Ангстрём - Человек в стене

Связка ключей в кармане гремела при ходьбе. Он казался себе тюремщиком, человеком, обладающим властью. Ключи на кольце делали его незаменимым. Он улыбался, сам того не замечая.

По одной стене длинного коридора шли двери кладовых и другие, поменьше, которые выглядели несколько странно. Остановившись, он посмотрел на одну из таких металлических дверей. За ней был не электрический щиток, который находился в другом, отдельном помещении. Он понятия не имел, для чего она устроена, и никогда прежде не видел ничего подобного. Он попробовал поискать ключи, которые подошли бы к этой двери, но ничего не обнаружил. Тогда он сделал попытку открыть ее с помощью одной лишь грубой силы, но в этом тоже не преуспел.

Может быть, это люк доступа к пространству под гребнем крыши или к вентиляционной шахте? Решив позднее рассмотреть все тут получше, Хенри оставил эту дверь в покое и направился к другой, маленькой, ведущей к чуланам для хранения вещей.

Там было холодно. Просторный чердак был плохо утеплен, балки местами обнажились. Все-таки это было старое здание, пусть о нем и хорошо заботились. Хенри ходил взад-вперед между чуланами, набитыми велосипедами, коньками, лыжами, коробками, старыми стульями, завернутыми в бумагу картинами и светильниками с разбитыми абажурами.

Превратить все это в квартиры — сложная задача, но он может пробить тут окна во двор и пристроить балкончики. Балки будут смотреться очень симпатично, создавая в квартирах верхнего этажа особую атмосферу.

Хенри огляделся, стоя у северного фронтона крыши. Он посмотрел на доски, из которых была сделана северная стена, потом повернулся посмотреть на южный конец чердака. И нахмурился.

Во всем этом было нечто очень странное. Он снова посмотрел на южный фронтон, потом перевел взгляд на северный. Что-то было не так, но даже под угрозой смерти он не мог бы сказать, что именно, и рылся в памяти, ища полезную информацию.

Холодный сквозняк пронесся по чердаку, и свет внезапно погас. Он двинулся назад к светящейся красной кнопке реле, пробираясь на ощупь мимо зарешеченных дверей чуланов. Было совершенно темно, если не считать красного сияния выключателя. Несколько раз он чуть не упал.

Когда Хенри добрался до выключателя и чердак снова залило светом, ему подумалось, что сердце вот-вот должно успокоиться, но оно продолжало частить. Тяжело дыша, он дико оглядывался по сторонам. Вначале он не мог понять, что за чувство его обуяло, но потом понял: это было ужасное ощущение, что за ним наблюдают.

Он остановился перед спальней, открыл дверь и застыл в дверном проеме. Он некоторое время смотрел на спящую женщину, которая видела беспокойные сны. Она неровно дышала и вертелась в постели. Он подождал, пока она успокоится; на это потребовалось несколько минут, но ему было не занимать терпения. Он давным-давно привык к ожиданию.

На первый взгляд женщина в кровати напоминала Лили, но он знал, что они совершенно непохожи, если присмотреться повнимательнее. Глаза Лили окружали морщинки, а лицо этой женщины, возрастом лет под тридцать, было совершенно гладким. Ее темные волосы, длинные и кудрявые, разметались по подушке.

Женщину звали Ханна, и обычно она была тут одна. Иногда к ней присоединялась другая женщина, тоже темноволосая. Они разговаривали между собой на языке, которого он не понимал, но его это не смущало. Иногда даже лучше не знать, о чем говорят люди, и просто находить утешение в звучании их голосов.

Он был взволнован. Он чувствовал себя беспокойным, уставшим и взвинченным. Он не спал уже несколько ночей, а если задремывал, к нему подкрадывались кошмары. Поэтому он проводил предрассветные часы, прогуливаясь по этажам.

Между висками возникло напряжение, в шее тоже ощущалась неловкость. Перед внутренним взором мелькали образы. Он отмахивался от них, как от мух, закрывал глаза и ждал, когда они исчезнут.

Страшные сны приходили к нему и уходили на протяжении многих лет. Они были разными. Часто ему снились огромные толпы людей, которые, широко раскинув руки, двигались на него, готовые схватить. В другие ночи он видел сотни рук, бегавших по его телу, пальцы превращались в змей, которые скользили по нему туда-сюда. Но сейчас его каждую ночь, вот уже несколько недель, посещал один и тот же кошмар, после которого он всегда просыпался с жестокой головной болью.

Лили, раскинувшись, лежала на полу у стены. Ее тело было белым, как фарфор. Он снимал с нее ночную рубашку и видел, что синяки с ее кожи исчезли. Он расчесывал пальцами ее волосы, ниспадавшие водопадом. Ее тело было теплым и мягким, но она не шевелилась, когда он до нее дотрагивался. Тогда он наклонялся, чтобы поднять ее. Она была не такой тяжелой, как на самом деле, — словно ее тело стало полым, лишенным крови, внутренних органов и скелета. Он пытался дотронуться до ее лица, но внезапно ее тело раздавалось в стороны, белая кожа лопалась, как яичная скорлупа, и распадалась на части. Из того, что осталось, лезли личинки, жирные белые черви, которые копошились огромным отвратительным мясистым комом. Тело Лили у него на руках превращалось в скопище червей, мух и жуков, которые начинали ползать по его туловищу. Такая трансформация ужасала его. Насекомые облепляли его торс, забирались в рот, глаза, уши. Он просыпался, и ему казалось, что по простыням ползают жуки. Он старательно отряхивал руки и ноги, но кожа все равно потом целый день чесалась.