Джон Голсуорси - САГА О ФОРСАЙТАХ

— Прости, что я ещё раз вернулась ко всему этому, но как ты намерена вести себя с Тони Крумом до суда?

— Так же, как до сих пор, исключая ночь в автомобиле. Впрочем, я и сейчас не понимаю, какая разница между днём и ночью, машиной или любым другим местом!

— Юристы, видимо, исходят из представления о человеческой натуре вообще, — сказала Динни и откинулась на спинку стула. Сколько вокруг девушек и молодых людей, торопливо поглощающих чай, булочки, сдобу, какао! Взрывы болтовни сменяются тишиной; в спёртом воздухе между столиками снуют проворные официанты. Что же такое человеческая натура вообще? Разве не модно сейчас утверждать, что пора изменить представление о ней и покончить с пуританским прошлым? И всё-таки этот ресторанчик ничем не отличается от того, куда её мать заходила с нею перед войной и где Динни было так интересно, потому что хлеб там выпекали не на дрожжах, а на соде. Да ведь и бракоразводный суд, в котором Динни никогда не бывала, тоже остался прежним.

— Ты допила, старушка? — спросила Клер.

— Да. Я провожу тебя до Темпла.

Прощаясь у Мидл-Темпл Лейн, они вдруг услышали высокий приятный голос:

— Вот удача!

Дорнфорд быстро, хотя и легко, сжал руку Динни.

— Если вы идёте в палату, я забегу за вещами и сразу вернусь сюда, сказала Клер, удаляясь.

— Очень тактично! — обрадовался Дорнфорд. — Давайте постоим под этим порталом. Динни, я — пропащий человек, когда слишком долго не вижу вас. Иаков служил четырнадцать лет, добиваясь Рахили. Теперь людской век стал короче, поэтому каждый мой месяц можно приравнять к году служения Иакова.

— Им было легче ждать — они странствовали.

— Знаю, но всё-таки тоже буду ждать и надеяться. Да, мне остаётся только ждать.

Динни, прислонясь к жёлтому порталу, смотрела на Дорнфорда. Лицо его подёргивалось. Охваченная жалостью, девушка сказала:

— Может быть, настанет день, когда я вернусь к жизни. Тогда я больше ждать не стану. До свиданья и благодарю.

Этот внезапный безотчётный порыв усугубил тревогу, в которой пребывала Динни. Возвращаясь домой на автобусе, она видела перед собой подёргивающееся лицо Дорнфорду, и это вселяло в неё томительное беспокойство. Она не хочет быть причиной его страданий, — он симпатичный человек, внимателен к Клер, у него приятный голос и привлекательное лицо, а в смысле духовных интересов он гораздо ближе к ней, чем был Уилфрид, Но разве она испытывает к нему то неистовое и сладостное влечение, которое приводит к переоценке всех ценностей и заключает весь мир в одном существе, в единственном, долгожданном и любимом человеке? Динни сидела не шевелясь, устремив взгляд поверх головы какой-то женщины на противоположной скамье автобуса, которая судорожно сжимала рукой опущенную на колени сумочку и всем своим видом напоминала охотника, отыскивающего дорогу через незнакомый лес или поле. На Риджент-стрит зажигались огни — наступал холодный бесснежный вечер. Здесь раньше тянулась извилистая линия крыш — красивые невысокие жёлтые здания Квадранта. Динни вспомнила, как, едучи на крыше автобуса, она спорила с Миллисент Пол о старой Риджент-стрит. Все, всё меняется на этом свете! Она закрыла глаза, и перед нею встало лицо Уилфрида с растянутыми в улыбке губами, каким она видела его в последний раз, когда столкнулась с ним в Грин-парке.

Кто-то наступил ей на ногу. Открыв глаза, она извинилась:

— Простите.

— Пожалуйста.

До чего вежливо! Люди с каждым годом становятся все вежливее!

Автобус остановился. Динни поторопилась выйти. На Кондюит-стрит она прошла мимо портного, у которого одевался её отец. Бедный, он давно здесь не был: одежда стоит недёшево. Поэтому он утверждает, что терпеть не может неразношенных костюмов. Динни выбралась на Бонд-стрит.

Как раз в эту минуту полисмен-регулировщик приостановил движение и вся улица превратилась в одну нескончаемую линию замерших машин. А ведь Англия разорена! Девушка свернула на Брутон-стрит и вдруг заметила впереди знакомую фигуру. Человек брёл с опущенной головой. Девушка нагнала его:

— Стэк!

Он поднял голову, по его щекам катились слёзы. Он заморгал тёмными, чуть выкаченными глазами и провёл рукой по лицу.

— Вы, мисс? А я как раз шёл к вам, — сказал он и подал ей телеграмму.

Она встала под тусклым фонарём, поднесла её к глазам и прочла:

"Генри Стэку Лондон Корк-стрит 50-а тчк Прискорбием извещаем что высокочтимый У илфрид Дезерт утонул время экспедиции в глубь страны тчк Тело опознано погребено на месте тчк Известие получено только что зпт сведения абсолютно достоверные тчк Соболезнуем тчк Британское консульство Бангкоке".