Эрин Стюарт - Шрамы как крылья

Я изучающе смотрю на свое отражение в дверце шкафчика. Каждый пересаженный лоскут кожи грубо делит мое лицо на части. Белизна лба контрастирует с розовым оттенком подбородка и шеи. Нос у меня тоже новый. Он круглее, чем прежний, а кожу на него взяли с уха. Под носом пухлые губы с неровной розовой каймой, словно я красила их помадой в едущей по кочкам машине.

И лишь глаза – мои. Только они выглядят так же, как до пожара. Правда, нижние веки обвисли. Я пальцами поднимаю уголки глаз, подтягивая кожу нижних век. А с париком мое лицо выглядит не так ужасно. Это как надеть перед спектаклем костюм – будто одежда, грим и прическа позволяют стать кем-то другим.

Кем-то лучшим.

Отпустив веки, я разглаживаю ярко-розовые пряди парика. Я не питаю иллюзий о том, что парик исправит мое лицо. Но он хотя бы настоящий, а не те пустые мечты, связанные с запертыми в ящике стола журнальными вырезками.

На фоне ярко-розового парика мои глаза кажутся синее.

Я выгляжу глупо. Вызывающе. Совершенно не мой стиль.

Пайпер права – именно это мне и нужно.

Я жду дня фотосъемки, чтобы появиться в новом облике.

Благодаря ярко-розовому парику в устремленных на меня взглядах появляется новое выражение. Девушка из класса испанского языка хвалит мой новый стиль. При моем появлении группа парней в коридоре свистит и смеется, и Пайпер «нечаянно» наезжает креслом на одного из них.

– Лучше я сниму его, – говорю я, доставая из рюкзака бандану.

Пайпер выхватывает ее и кидает в мусорную корзину.

– Даже и не думай. Ты выглядишь потрясающе.

На уроке естествознания я ерзаю на стуле и стараюсь улыбаться не слишком широко, когда Асад говорит мне, что в восторге от моего парика. Как я позволила Пайпер втянуть себя в это? Теперь я волнуюсь из-за парня и ношу панк-рокерский парик из магазина с манекенами в ажурных чулках.

Когда мистер Бернард просит нас разбиться на пары, Асад хватает меня за рукав.

– Чур, я с тобой!

– Ты выбрал меня?

– Точняк.

– Даже не знаю, что меня больше всего беспокоит – то, что ты сказал «точняк», или твой выбор.

– Ты теперь в команде рабочих сцены. Мы должны держаться вместе.

Бок о бок мы раскладываем в чашке Петри материал для лабораторной работы по выращиванию мучных червей. Мистер Бернард пол-урока пичкает нас информацией о том, какие знания мы получим, наблюдая в течение нескольких недель за этими извивающимися мелкими созданиями. В успехе я сомневаюсь, учитывая, что я даже не могу понять, который конец у них является головой, а который, собственно, концом.

– Каждая группа организмов создает сообщество, и эти мучные черви не исключение, – говорит мистер Бернард. – В жизни общество играет первостепенную роль, и неважно, кто вы – членистоногое или Homo sapiens.

С задних парт раздается ржание – там трое качков-переростков в спортивных куртках на все лады склоняют слово homo, произнося его как «гомо».

– Homo sapiens – это люди, – специально для них поясняет мистер Бернард.

– Как скажешь, приятель, – язвит самый высокий из этих придурков.

Внимательно посмотрев на него, мистер Бернард предпринимает еще одну попытку.

– Homo sapiens – классификация людей. Им предшествовали Homo erectus.

Это объяснение порождает лишь новый взрыв смеха, и мистер Бернард садится за стол и начинает читать, прекратив попытки просветить этих современных обезьяноподобных громил.

Пока мы готовим роскошные пластиковые люксы для наших подопечных, Асад рассказывает об эскизах декораций и планах по освещению, которые вкратце описывает как «крышесносные».

– Я думаю о свете, как еще об одном актере, понимаешь? Он ведь тоже участвует в спектакле. От того, как именно я освещаю сцену, зависит восприятие событий.

Я наполняю чашку Петри древесной стружкой, Асад же говорит практически не умолкая. Он признается, что хотел бы вместо «Волшебника страны Оз» увидеть постановку своего самого любимого мюзикла «Злая» [11] «Злая» ( англ . Wicked) – мюзикл, события которого происходят параллельно с сюжетом романа «Удивительный волшебник из страны Оз» Лаймена Баума. , поставить который он уговаривает уже который год.

– Он изменил мою жизнь, – признается Асад, глядя мне прямо в глаза.

В кофейно-темной глубине его глаз я вижу собственное отражение и отвожу взгляд.

– Я его еще не видела. Однажды, когда я была маленькой, этот мюзикл показывали в Солт-Лейк-Сити, но мы не смогли поехать.

– Но песни из него ты ведь знаешь? Их же все знают.