Катрин Лове - Месье и мадам Рива

Петляя в лабиринте коридоров, почти таких, по каким мы с Алексисом проходили той апрельской ночью на корабле, я добралась до небольшого больничного холла, где стоял сложный автомат, который, как я не сразу поняла, бесплатно наливал воду. То есть судьба привела меня прямиком туда, куда рекомендовала медицина, с учетом моего состояния. Мне не хотелось пить, но поскольку для здоровья велено пить, я решила не сопротивляться. Нажала на кнопку, потекла вода, стаканчик, однако, не выскочил откуда ни возьмись, как ему положено. Я огляделась — ни намека на одноразовые чашечки или что-то в этом роде. Я громко выругалась. Голос вернулся ко мне до того, как я сделала глоток, и тут же в холле появился строгий мужчина в элегантном темно-сером плаще. Не проронив ни слова, он подошел к автомату, повернул ручку, которую я не заметила, из ниоткуда извлек стаканчик, поставил его на железную решетку, спросил, предпочитаю ли я воду комнатной температуры или холодную, — я не знала, что ответить, — нажал на темно-синюю кнопку (вторая былая голубой), подождал, пока емкость наполнится, и протянул мне стакан: «Вот». Я прошептала «спасибо», затем «извините». Когда мужчина направился к выходу, я вспомнила, что потерялась и мне надо найти кабинет врача. Я доверилась интуиции, которая подсказывала, что человек, способный налить психованной женщине стакан воды, наверняка хорошо ориентируется в пространстве. Я объяснила незнакомцу, что ищу кабинет 418, что никак его не нахожу и что разнервничалась из-за потерянного в бесконечных коридорах времени, из-за попавшего в беду друга, из-за пролитой воды. Незнакомец ответил, что ему нужно в тот же кабинет. Я сразу решила, что мы в одной команде, он и я, оба ждем новостей о тяжело раненных близких, и больница специально отправляет таких, как мы, в отдаленный холл — попить воды, чтобы мы случайно не встретили менее обеспокоенных людей, порхающих с цветами и шоколадом. Я последовала за новоиспеченным гидом, который прекрасно знал маршрут, и сделала вывод, что родственник несчастного никак не мог поправиться и лежал в больнице уже давно. Мы очутились в крохотной комнатке, где стояли три разных стула и низкий столик, сплошь покрытый старыми потрепанными журналами. Мой спутник оставил меня, чтобы войти в дверь, которую я не заметила. Вскоре он возвратился уже без плаща, зато в белом халате, посмотрел на меня так, словно впервые видит, протянул мне руку и представился профессором Каппелем, травматологом. Я сдержанно пожала ему руку. Доктор Каппель попросил меня следовать за ним, и мы оказались в такой же страшненькой комнатке, как предыдущая. Красивый плащ, брошенный врачом поперек стола, словно в знак того, что он недолго пробудет на работе, воспринимался как часть интерьера. Я вдруг подумала о том, что хотя о книге и не судят по обложке, лучше бы Алексиса отвезли в другую больницу. Но был ли у него выбор? Я понимала, что мне грозит услышать новости от человека, не соизволившего представиться, не надев белый халат, и это понимание затуманивало голову. Я ощутила досаду. Я сожалела, что набрела на автомат с водой, а еще больше — что последовала за человеком в плаще.

Доктор Каппель предложил мне присесть. Затем он выдвинул ящик, достал папку, раскрыл ее так, что одна сторона обложки оказалась на столе, а другая — на плаще, и принялся что-то изучать, одновременно выясняя, как меня зовут. «Луиза Кац», — ответила я, выдумав имя с изумительной скоростью.

Профессор Каппель все еще изучал медицинское досье. Мне пришло на ум, что раз уж на меня не смотрят, можно попробовать протестировать на докторе и другие имена, но сдержалась. Спустя несколько томительных секунд или минут врач поднял на меня глаза.

— Замечательно, госпожа Кац, новости по поводу вашего брата не очень хорошие.

— Вы про Алексиса Берга?

Вопрос стремительно слетел с моих губ, словно, повинная во лжи, я немедленно должна была за это заплатить, выслушав кошмарные новости о госпитализированном Каце.

— У вас есть другие братья в этой больнице?

— Насколько мне известно, нет, — резко ответила я.

— Мы делаем для господина Берга все что можем, уверяю вас.

— Спасибо.

— У него многочисленные переломы, раны, внутренние гематомы. Ваш брат в коме.

Доктор пролистал несколько страниц досье, на одной остановился.

— Не стоит спрашивать меня, в каком он будет состоянии, когда выйдет из комы, я не знаю. Обычно членов семьи интересует именно это, к сожалению.