Александр Тараданкин - Последняя вода

Никто не двинулся с места.

Евгений Иванович хорошо понимал своих боевых друзей, понимал, как щемило их сердца в эту минуту. Ведь он сам уже столько времени не видел семью и так мечтал о встрече — но ведь война! И никогда еще он не был так благодарен этим людям, как сейчас, за эту их выдержку.

— Спасибо, друзья, — сказал Мирковский. — Иного не ждал. Значит, уставших и больных в группе нет? Тогда в Москву полетят только раненые…

В конце апреля сорок третьего года гитлеровцы, постоянно понукаемые приказами свыше о наведении порядка в оккупированных зонах, провели на Житомирщине серию карательных экспедиций, тщетно пытаясь сломить сопротивление подпольщиков, действия партизан. Они прочесывали леса, лютовали в городах и селах. Особой жестокостью прославились эсэсовский капитан Фохт Армин и гебитскомиссар Магес — фаворит гитлеровского палача Розенберга. За несколько дней до первого мая эти два самонадеянных начальника донесли своему командованию и объявили населению, что «…в Житомирской области не осталось ни одного партизана, те, кто сочувствуют партизанам, отправятся вслед за ними; отныне в Житомире воцаряются мир и спокойствие».

Свои карательные операции гитлеровцы назвали «первомайскими подарками населению области». И это, на их взгляд, образное выражение на все лады перепевалось местной газетенкой, выпускаемой под строгим цензурным контролем оккупантов.

Отряд Мирковского, к этому времени насчитывавший более четырехсот человек, находился под Овручем. Невидимые нити связывали его с подпольными боевыми группами, действовавшими на Житомирщине вопреки желаниям гитлеровских комендантов. Одной из важнейших задач в ту весну Евгений Иванович считал (и это было согласовано с Москвой): развенчать дутую легенду фашистов о разгроме партизанского сопротивления. Главным местом действия командир избрал сам областной центр.

Операцию Мирковский тоже назвал «Первомайские подарки».

В самом конце апреля весь Житомир услышал мощный взрыв. Неподалеку от станции под откос пошел фашистский бронепоезд.

Это вызвало страшный переполох у гитлеровцев. Причем даже не сам взрыв, а обстоятельства, связанные с ним. К собственному ужасу они обнаружили вдруг, что мина оказалась немецкого происхождения, а неизвестные смельчаки ухитрились доставить ее во время комендантского часа на машине самого… гебитскомиссара.

Магес бесновался, требовал немедленно найти виновных и расследовать, как это произошло. Но искать советских патриотов было уже бесполезно: они скрылись из Житомира.

Евгений Иванович знал, кому поручить дерзкую операцию. Ее выполнила боевая группа чекистов; лихим водителем мгновенно захваченной во время комендантского часа машины гебитскомиссара был Василий Желтов, хорошо знавший город.

«Начали!» — в тот же день доложил по радио в Москву Мирковский.

«Молодцы! Продолжайте, — ответила Москва. — Ваш план одобряем. По всем пунктам. Желаем удачи».

И она сопутствовала героям.

Первого мая фашисты, весь гарнизон, затем и высшее командование были потрясены новым известием…

Среди дня к зданию районной комендатуры, где свирепствовал капитан Фохт Армин, подкатили на машине несколько немецких офицеров в высоких чинах. Они проследовали прямо в кабинет начальника. Фохт Армин сидел за широким столом, перед ним по обыкновению лежал пистолет. Завидя столь представительную компанию военных, он поднялся навстречу. Вскинул было руку для традиционного приветствия, но тут же замер в оцепенении.

Один из офицеров взял со стола пистолет и спокойно сказал по-немецки: «Не двигаться». Другой достал из кармана лист бумаги и на чистом русском языке начал читать смертный приговор палачу и садисту от имени советского народа. Негромкий хлопок пистолетного выстрела завершил дело.

«Гости» беспрепятственно вышли из комендатуры, сели в машину и скрылись в неизвестном направлении. Это были Николай Кромской, Куприян Анисимов, Семен Полещук, Михаил Карапузов, Анатолий Мешков и Валерий Шаляпин.

«Первомайские подарки», преподнесенные фашистам советскими разведчиками, стали своеобразной увертюрой к серии новых операций против оккупантов. Буквально через месяц после ликвидации Фохта Армина среди бела дня в Житомире взлетела на воздух редакция фашистской газетенки «Голос Волыни»…

Магес стучал кулаком по столу, грозил расстрелом своим подчиненным, если они не доставят ему немедленно тех, кто произвел взрыв. Эсэсовцы и полицаи, словно ищейки, бросились шнырять по городу. Но ровно через полчаса после первого взрыва прозвучал второй, начисто разрушивший здание телеграфа.