Жан Лаффит - Весенние ласточки

— Вот он!

Ирэн и Леон бросились навстречу профессору. Тот шел по залу за носильщиком. Несмотря на сравнительно теплую погоду, Ренгэ был в пальто, которое могло защитить и от сибирских морозов.

— Меня задержала жена. Все читала наставления, как будто я уезжаю навсегда. И это повторяется перед каждым моим отъездом.

Ирэн занялась регистрацией его багажа. У профессора был огромный чемодан, который потянул точно столько килограммов, сколько полагалось по норме. Матерчатую сумку он решил оставить при себе.

Де Мулляк снял шляпу и представился.

— Господин профессор, я много слышал о вас, но не имею счастья быть с вами знакомым.

Профессору понравился этот высокий, изысканно вежливый молодой человек с тонкими чертами лица, и он откровенно поделился с ним своими волнениями.

— Знаете, меня тревожит эта поездка. Я не очень хорошо понимаю свою роль…

Громкоговорители снова кого-то вызывали…

— Это нас, — сказала Ирэн. Теперь, когда все уладилось, она боялась, что автобус уедет без них.

Леон Бурген попрощался, пожелав им счастливого пути.

— Боже мой! — воскликнул профессор, когда автобус тронулся. — Кажется, я забыл очки.

Он похлопал себя по карманам. К счастью, очки, а с ними и пилюли против укачивания оказались в пальто.

— Видите, жена обо всем подумала…

На аэродроме он спросил де Мулляка, не будет ли неприятностей на чешской границе.

— Почему?

— У меня с собой фотоаппарат и разные материалы.

— Литература их не интересует.

— Значит, я могу взять с собой газеты?

— Конечно.

Ирэн еще не летала и со смешанным чувством любопытства и беспокойства ждала отлета. Самолет медленно пересек поле и остановился. Когда все пассажиры заняли свои места, летчик включил один за другим все четыре мотора, самолет затрепетал, как скаковой конь, и, увлекаемый стремительной силой пропеллеров, покатил все быстрее и быстрее… Ирэн глядела, как убегает трава вдоль дорожки, и ей казалось, что она стремительно несется вперед… Еле ощутимый толчок — и огромная птица оторвалась от земли. Под ней поплыли зеленые ковры аэродрома и прилегающих полей… Самолет набрал высоту, нырнул в облака, вышел из них и понесся под яркими лучами солнца на фоне голубого неба.

— До чего же нелепо лететь через Брюссель, чтобы попасть в Прагу, — говорил профессор де Мулляку.

— Прямое сообщение прервано с пятьдесят первого года.

— Знаю. И сделали это мы. А еще говорим о железном занавесе!

Ирэн сидела у окошка и, рассеянно слушая разговор, любовалась расстилавшимся внизу бесконечным морем белых хлопьев… На мгновение ей показалось, что испортились моторы, но ее попутчики как ни в чем не бывало продолжали беседовать. У нее отлегло от сердца, только когда в приоткрытую дверку она увидела, что радист в кабине спокойно закуривает сигарету… За те пятьдесят минут, что длился перелет, у нее была еще минута испуга, когда самолет с приглушенным гулом пробивался сквозь туман, разрывая его в клочья и с безумной скоростью разбрасывая их по обе стороны своего корпуса.

— Господа пассажиры, прошу вас надеть пояса, — сказала стюардесса.

— Что случилось? — обеспокоенно спросила Ирэн.

— Мы сейчас будем приземляться.

В Брюсселе они пересели на самолет «Сабены» и благополучно долетели до Праги.

В пути им подали холодный завтрак. Ирэн дремала под мурлыканье моторов. Профессор спал почти всю дорогу. Де Мулляк читал детективный роман. Незадолго до посадки он пересел к Ирэн:

— Мы летим над Богемией.

— Откуда вы знаете?

— Здесь своеобразный пейзаж: равнины, холмы, поля и леса. Зимой все покрывается снегом и только изредка мелькают темные пятна — это еловые леса.

Самолет постепенно снижался. Яркий свет, исходивший от очистившегося неба, подчеркивал разнообразие красок осеннего пейзажа. Прямые, словно натянутые струны, дороги скрещивались, как на географической карте, и сбегались к крошечным деревушкам, Ирэн, разглядывая это необъятное пространство, пыталась найти признаки человеческого жилья. Какая-то черная палочка с медлительностью микроба ползла среди неподвижных полей. Ирэн не сразу догадалась, что это поезд. Вскоре она увидела маленькие белые точки, разбросанные вокруг домов и напоминавшие микроскопические шампиньоны…

— А что это за белые шарики?

— Гуси. В Чехословакии разводят гусей, так что нас с вами ждет вкусный обед.

Но в это время вспыхнула надпись, сообщавшая пассажирам, что самолет пошел на посадку, и Ирэн так и не узнала, всерьез говорил де Мулляк или шутил.