Кобо Абэ: Тетрадь кенгуру

«Поэт-шартрез» не солгал в своем предсказании.

Я открепил от весла рычаг, соединявший его с механизмом управления, и решил управлять баркасом сам. К счастью, у меня был кое-какой опыт – раньше уже доводилось грести. Отведя в сторону руку, державшую мешок с мочой, чтобы он не касался бедра, я сменил курс и стал изо всех сил грести к полуразвалившемуся причалу универмага «Дайкокуя». То ли из-за скрипа моего весла, то ли из-за того, что две каракатицы почуяли друг друга, устроивший за мной погоню катер круто взял вправо и начал приближаться.

Я заберусь на террасу, встану на краю и, когда катер подойдет близко, пырну самку штангой и потом врежу как следует. Но гладко причалить у меня не получилось. Обе руки были заняты довольно увесистыми предметами, и я растянулся между причалом и баркасом. Резкая боль прорезала уретру. К счастью, локтем правой руки, сжимавшей штангу с каракатицей, я зацепился за стенку и сумел кое-как вскарабкаться на причал. Боль в паху рано или поздно утихнет, а вот ростки серьезно пострадали от грязной воды.

Перед глазами у меня оказалась старая бетонная лестница. Со стороны канала она была не видна, ее скрывала тень от колонны. Тут же висела грубая пластмассовая вывеска с изображенной на ней красной стрелой и названием магазина.

Это был популярный магазин, занимавший угловую секцию в универмаге «Дайкокуя». Он продавал товары по почте, по каталогу, который я регулярно получал. На его обложке слова «Мирские желания» были написаны так: «мирские» – одним иероглифом, а «желания» – латинской транскрипцией. Слово «мирские» немедленно ассоциировалось у меня с «Дайкокуя», но обратной ассоциации не возникало ни разу. И я обязательно вспоминал книгу Летуна-Полосатика. Мне вдруг захотелось заглянуть в «Мирские желания». В этом месте все устроено нормально, все в своем уме. Это была территория детства, где существовала гармония вещей и людей. Фетишистский мир, в котором исчезает дистанция между духом и телом. Даже настырная самка каракатицы вряд ли способна проникнуть на эту территорию. «Миккадо», где Летун-Полосатик или его вымышленное альтер эго наслаждались шоколадным парфе, уже давно поменяло владельца и превратилось в игрушечный магазин, специализирующийся на видеоиграх.

Ветер, похоже, сменил направление, внезапно в нос ударила какая-то вонь.

Теперь преследовавший меня катер был всего в пяти метрах. Как я и предполагал, команды на нем не было. Как же они намереваются взорвать бомбу? Противник приступил к делу без промедления и предупреждения. Органы самки, до этого болтавшиеся на шесте как товар-образец с рыбного рынка, начали поблескивать, словно маленький стробоскоп, и соблазнительно раскачиваться, явно обращаясь к моему самцу. Вот это фокус! Я явно недооценил эту тварь. Я сшиб ее с шеста, зацепив крюком, который был на штанге. Металлический крюк с болотным чавканьем впился в плоть. Внутренности самки сделали пируэт в воздухе и закрутились как волчок. Дальше было еще хуже. Внутренности моего самца – от злости, наверное, – извиваясь, подскочили вверх. Трубка капельницы резко натянулась, и боль пронзила меня насквозь – у меня будто вырвали ключицу. Все ясно! Моя каракатица не обязательно мой союзник. У каракатиц свои желания, и «поэту-шартрезу» пришло в голову использовать взрывную силу охватывающих их страстей в террористических целях.

Мне стало страшно.

Сомнения в сторону! Надо быстрее укрыться в «Дайкокуя». На городских улицах, там, где живет обыкновенный народ, не имеющий ничего общего с самобеглыми кроватями, с не обозначенными на карте подземными каналами, люди, за которыми не гоняются внутренности каракатиц. Ничего не выйдет! Для человека, ноги которого поросли дайконом, я слишком многого хочу. Что делать? Оторвать от себя эту дрянь и швырнуть в канал? Нет, слишком опасно. Это же не петарда, которая воды боится. Морская тварюга. Вдруг рванет в канале, как мина? Тут уж мне конец.

Неужели этот «поэт-шартрез» предсказал мне судьбу за тридцать с лишним лет до моего рождения? Однако он не упомянул дайконовые ростки на ногах. Может, в двадцатые годы этот овощ еще не выращивали?

Самка снова бросилась в атаку. Прикрываясь мочеприемником как щитом, мне как-то удалось не дать каракатицам соединиться.

Круг от вытекавшей под давлением из мешка мочи расплывался по трусам. Корчившийся на кронштейне капельницы самец издавал визгливые звуки и пускал пузыри. Дело плохо! Все-таки, наверное, надо действовать. По лестнице до магазина мирских желаний можно взлететь в пять прыжков. Я стянул крючком одеяло с кровати. Конечно, обернутое вокруг бедер одеяло, мешок с мочой в одной руке и металлический кронштейн, в котором болтаются внутренности каракатицы, в другой, – совершенно неподходящий образ для посетителя универсального магазина. Стоит мне здесь промахнуться – получится скандал. Но даже такой прикид все же лучше, чем рубашка, облитые мочой трусы и босые ноги. По крайней мере, одеяло скроет мои поросшие дайконом ноги.