Мацей Патковский - Скорпионы

Он стоял, не двигаясь, разинув рот. Глаза резало песчаное марево полей, искрящихся солнечными брызгами.

Шнурки были уже почти съедены, когда Герберт увидел вдали рыжее облако пыли. Оно быстро приближалось. Раздался свисток начальника лагеря. Нужно было строиться.

— Эй, ты! — закричали ребята. — Чьи это гуси?

— А я откуда знаю?

— Так чего ж ты их тянешь за собой?

— Они сами идут. Шнурки у меня съели.

Построились в две шеренги. Герберт поднял шест. Взвалил его на плечо и ждал. Начальник что-то кричал, но ничего не было слышно. Ребята галдели куда громче. А гуси уже добрались до ботинок первой шеренги и торопливо подкреплялись шнурками, аккуратно выплевывая жестяные кончики. Забавно было смотреть, как эти твари атаковали первую шеренгу.

Со станции выбежал дежурный и закричал:

— Оставьте моих гусей!

— Они сами!

— Мерзкая скотина. Помешались на шнурках. Даже монахиням не дают прохода. Дьявол их попутал. Начальник, учтите, что я убытки не возмещаю уже несколько месяцев. Мне бы пришлось половину жалованья растратить на шнурки. Пошли вон! Скоты! Эй, мать! Забери гусей, товарный идет.

Толстая баба с полотенцем выбежала из домика и принялась гонять гусей, которые разбрелись по путям.

— Старик, — кричала она, — закрой семафор, а то мне их не загнать.

Начальнику лагеря она пыталась объяснить:

— Моя птица, как нажрется шнурков, так ей море по колено, как мужчине после коньяка.

Дежурный закрыл семафор как раз вовремя, потому что товарный уже показался.

Ребята подняли рюкзаки и другую поклажу. Автобус вернулся. Герберт пристроил шест на крышу. Кинул в окно рюкзак и забрался в автобус. Шофер немного поспорил с начальником лагеря, и наконец автобус тронулся.

Пшеничные поля, сады со смородиной и крыжовником, сады с бумажным ранетом, снова пшеница, уже сжатая машинами, жара и песок, великолепно хрустящий на зубах, — все это осталось позади. Дорога была вся в выбоинах. Ребята приникли к окнам в надежде, не покажется ли обещанное озеро.

Потянулись выгоревшие на солнце луга.

Должно быть, уже недалеко!

Через несколько минут автобус остановился на околице деревушки. В кювете валялся привезенный первым рейсом багаж. Но ребят почему-то не было видно. Возле багажа ждал только учитель.

— Где ребята? — спросил начальник лагеря.

— А где озеро? Нам ведь обещали, — загудели вновь прибывшие.

— Озеро рядом, за гумном. И ребят вы наверняка там найдете, если только они не забрались в чей-нибудь сад.

Косые лучи солнца доходили уже только до половины тополей, и поэтому все энергично схватились за колышки, веревки, брезент и лопаты.

Герберт, зачисленный в группу старших, ставил палатку на краю лагеря. Дальше простирался луг, буйно заросший клевером, викой и пыреем, а за ним — картофельное поле. Оно тянулось до небольшого ручья и заболоченных кустов.

Из школьного здания выносили топчаны. Вкопанный в землю шест, отягощенный тяжелым брезентом, качался из стороны в сторону. Но ребята уже натягивали веревки и вбивали колышки. Герберт раздавал одеяла: каждому по два. Ребята вытряхивали вещи из рюкзаков, под подушки, набитые сухим сеном, прятали пижамы. Кто-то намалевал на брезенте одной из палаток великолепное коровье вымя. Перед палаткой вкопали табличку с надписью: «Отряд имени коровьего вымени». Шутка всех развеселила, и в палатке воцарилась подлинная лагерная атмосфера. Но начальник лагеря пригрозил выбросить табличку. Ребята загудели:

— Много он на себя берет, этот начальник!

— Вот именно!

— Нечего ему разоряться, пусть будет доволен, что мы еще шум не подняли.

— Глупо было сюда приезжать!

— А чего же ты приехал?

— Почем я знал.

— Слушайте, а какие здесь яблочки в садах! Сам видел.

— А озеро?

— Сейчас посмотрим.

— К черту озеро! Чуете, какой ветер?

— Ага. Это ветер с моря. Я даже слышу, как волны шумят…

— И чего они нас сюда завезли?

— Пару часов ходьбы — и мы на берегу моря.

— За деревней есть указатель. Всего несколько километров до портового городка. А там настоящие шлюпки и катера — утром они уходят в море на охоту, — длиннющие волнорезы, где гуляют люди, чайки кружатся у берега, и еще там есть настоящие кабачки…

— Ох, не растравляй, а то здесь совсем муторно станет.

— Стройся!

— Опять строиться?

— Да что мы, в армии?

Герберт слушал молча. Он свернул рюкзак, сунул его под подушку. Перебросил полотенце через плечо.

Ребята вышли из палатки. Солнце уже скрылось, зато теплый, освежающий ветерок ласкал их обнаженные плечи, руки и спины. Они поднялись по песчаному склону, заливным лугом пошли к озеру.