Богумир Полах - Возвращение Иржи Скалы

— Вот и конец сомнениям! — сказал себе Скала и криво усмехнулся.

На письменном столе лежала повестка:

«В девять часов внеочередное заседание парткома. Ваше присутствие обязательно!»

Когда Скала вошел в зал, стулья вокруг длинного стола были уже почти все заняты. У окна председатель парторганизации капитан Нигрин разговаривал с тремя мужчинами, один из них стоял лицом к двери — косоглазый инструктор крайкома. У всех было подавленное настроение, члены парткома молчали или полушепотом обменивались несколькими словами. Группка у окна закончила разговор, и вылощенный капитан Нигрин усадил гостей во главе стола. Скала широко раскрыл глаза: молодой человек с золотым зубом, тот самый, что угрожающе помахивал пальцем у следователя и шипел «Поосторожнее!», был здесь. У Скалы мурашки побежали по спине, и он не мог справиться с неприятной дрожью в коленях.

Собрание началось, Нигрин представил гостей. Председатель райкома, нестарый, довольно красивый, хорошо одетый интеллигент, говорит уже давно, Скала слышит слова, но никак не может сосредоточиться и понять их смысл. Райкомовец распространяется о том, что крайком партии принижал роль районных комитетов, оставлял им самые пустяковые дела. Снятый с работы секретарь крайкома всех подмял под себя, все решал сам, не считаясь с низовыми партийными органами. В течение долгого времени не существовало даже городского комитета партии, а когда наконец он был создан, то это был бесправный, неавторитетный орган. ЦК партии уже давно с беспокойством наблюдал за положением в крае, и наконец дело кончилось снятием секретаря крайкома Роберта Шика.

Красивый райкомовец сделал паузу, потом с улыбкой поклонился лопоухому человечку с золотым зубом и объявил, что представитель комиссии партийного контроля товарищ Кшанда прислан в город, чтобы посетить собрания ведущих парторганизаций и помочь райкомам, которым ныне возвращены их полные права, разоблачать в низовых организациях явных и затаившихся пособников Шика. Оратор при этом скромно упомянул, что лично он, как, впрочем, и большинство членов райкома, был против диктаторства секретаря крайкома. Он надеется, что и партийный комитет этой организации поможет важнейшему делу очистки партии от чуждых элементов.

Скала не сводит глаз с инструктора крайкома. Он знает, что это бывший рабочий оружейных заводов, в молодости был первоклассным футболистом и в составе сборной команды Чехословакии немало поездил по свету. Скала уже имел возможность убедиться, что это справедливый и разумный человек, и поверил ему. Инструктор сидит неподвижно, как изваяние, даже глаза не косят. Зато человечек с золотым зубом ерзает на месте, пальцы его беспокойно шевелятся, а выпученные глаза настороженно разглядывают присутствующих: какое впечатление произвело выступление райкомовца.

Но определить это впечатление нелегко. Замкнутые лица, опущенные головы, люди сбиты с толку внезапностью событий — крушением Шика. Только вольнонаемный служащий Доудера не сводит с оратора восхищенного взгляда и время от времени демонстративно кивает с таким видом, словно и он пострадал от самовластия секретаря крайкома.

Все с облегчением вздыхают, когда слово вновь берет капитан Нигрин. Он говорит, что в их организации никогда не были в ходу методы секретаря крайкома и никто не был близко знаком и не общался с Робертом Шиком, разумеется, кроме генерала, но он не член парткома.

Золотозубый человечек недоверчиво обводит взглядом членов парткома и задерживается на лице майора Скалы. Взоры всех присутствующих тоже устремляются на Скалу. Тот побледнел, в горле у него пересохло. «Сейчас произойдет что-то страшное, что-то непоправимое, — думает он. — Если этот тип позволит себе хоть какой-нибудь выпад, я дам ему в морду…»

Почти одновременно с этой мыслью Иржи встает и обращается прямо к председателю собрания.

— Не могу умолчать перед моей парторганизацией о том, что вчера меня вызывали по делу секретаря крайкома, — говорит он тихим взволнованным голосом. — Товарищи знают, что моя жена была ответственным работником крайкома. Естественно, что и она скомпрометирована. Однако мне кажется, — заключает Скала глухим голосом, — я не отвечаю за нее. Таково же мнение следователя госбезопасности, который вчера беседовал со мной.

В глазах лупоглазого человека мелькнуло злорадное торжество. Опустив голову, Иржи с минуту стоит молча, потом садится. Воцаряется гнетущая тишина. Никто не поднимает глаз, только Доудера все так же преданно глядит на представителя комиссии партийного контроля.