Пол Кворрингтон - Ураган

Колдвел отложил билет в сторону и побарабанил пальцами по столу. В доме никого не было, и он не сразу вспомнил, куда все подевались. Потом до него дошло, что Джейм повезла Энди на тренировку по хоккею — это была ее неделя, и именно поэтому он мог воспользоваться роскошью одиночества и разложить субботнюю газету на кухонном столе.

Он посмотрел на часы. Сейчас они уже должны быть на полпути домой. И Колдвел взял телефонную трубку.

Прежде всего он позвонил не сестре и не своим ближайшим друзьям, а набрал номер Мэтти Бенна. Если бы Джейм была дома, она наверняка набросилась бы на него: «И зачем ты звонишь этому кретину?»

Действительно, зачем? У Колдвела были на то основания. Во-первых, хотя Мэтти Бенн и не был его близким другом, в данный период они довольно часто общались. И Колдвел проводил с ним больше времени, чем со своим якобы лучшим другом Дентоном Маколи. Вот и предыдущий вечер он провел с Бенном. Они, как обычно по пятницам, встретились в «Тайне», где пили виски, запивали его пивом и пялились на голых женщин.

Возможно, Мэтти Бенн и был кретином — например, в «Тайне» он то и дело разливал выпивку и с перерывом в несколько секунд орал: «Отличные сиськи!» Однако Джейм, видимо, не понимала, что и сам Колдвел был кретином. Ему тоже нравилось пить, а порой и он подхватывал наиболее громкие вопли Мэтти.

Во-вторых, Мэтти Бенн был репортером, который вел колонку сенсационных сообщений в «Наблюдателе». Он писал как раз о таких вещах, одна из которых только что произошла с Колдвелом, и, набирая его номер, Колдвел уже представлял себе заголовок «Местный житель выиграл несколько миллионов». Он представлял себе и фотографию — он, улыбаясь, держит в руках огромный чек. Он не станет ухмыляться и демонстрировать свои слегка кривоватые зубы, на его лице будет просто легкая улыбка, словно все это шутка, разыгранная им самим и Крутым Парнем на небесах. (Естественно, на следующий день на первой странице ничего такого не появилось. В газете была напечатана лишь маленькая фотография Колдвела с размытыми от снега чертами, залезающего в полицейскую машину.)

Но на самом деле Колдвел позвонил Мэтти Бенну, потому что тот был знаком с Дарлой Фезерстоун. Колдвел не верил в то, что Бенн спит с репортером Четвертого канала, какими бы подробностями тот ни пересыпал свои рассказы об этом. Ему хватало и того, что Мэтти был с ней знаком.

И сам Колдвел тоже не стремился к тому, чтобы переспать с Дарлой, — дело было не в этом. Просто когда несколько лет тому назад она впервые появилась в новостной программе Четвертого канала, Колдвел поймал себя на мысли, что еще никогда в жизни не видел такой красивой женщины. В жилах Дарлы Фезерстоун текла самая необычная смесь разных кровей — что-то китайское, африканское и шведское. Естественно, у Джейм ничего подобного не было. Ее предками было несколько поколений канадцев, первые из которых произошли от угрюмых шотландцев, приехавших сюда в поисках трудностей, для того чтобы испытать силу своего характера. Джейм была сильной и мускулистой — бывшая чемпионка по плаванию, Дарла Фезерстоун — хрупкой и изящной. При желании Колдвел мог бы составить целый список различий между своей женой и этой женщиной на телеэкране. Да и разве было в этом что-то дурное?

Как-то вечером Колдвел сидел в гостиной, изучая очередной учебник и пытаясь понять содержащиеся в нем загадки, чтобы потом объяснить их своим подающим надежды ученикам. С телеэкрана раздался голос, сообщивший что-то вроде: «А теперь с новостями Четвертого канала Дарла Фезерстоун».

Голова у Колдвела дернулась, и Джейм, лежавшая на диване, рассмеялась.

— Она тебе нравится, — мягко пожурила она мужа.

— Нет, — возразил Колдвел.

— Да ладно, признайся. Она тебе нравится.

— Нет, — снова солгал Колдвел.

…Когда Мэтти Бенн наконец снял трубку, Колдвел выпалил:

— Я только что выиграл в лотерею!

— Святые угодники! — воскликнул Мэтти, потом задал Колдвелу несколько вопросов и добавил: — Знаешь что? Я сейчас позвоню Дарле.

— Отличная мысль, — ответил Колдвел. Потому что он был настоящим кретином.

Беверли рассматривала через иллюминатор Банку Дампиера, которая действительно оказалась очень маленьким островом. Больше всего она напоминала длинную макаронину, и эта ассоциация заставила Беверли закрыть лицо руками.

Безупречно опрятный мужчина в белоснежной рубашке и отглаженных синих брюках, сидевший рядом, сочувственно покачал головой и повторил: